– Это надо же, – покачала головой Лидия и, сунув руку в карман юбки, достала оттуда ключ. – Ключ-то вот он. Да толку теперь с него?
– Его зарубили? – прошептала Машенька, нагнувшись.
– Положи! – закричала Лидия, увидев, как она взялась за топор.
– Что случилось? – выглянул из чулана Тычковский. – Те-те-те… Умно. Девушка при свидетелях подняла с пола топор. Якобы по наивности. Вот, мол, откуда на орудии убийства мои отпечатки пальцев, скажет она потом следователю.
Машенька вздрогнула и уронила топор. Раздался грохот, услышав который Лева испуганно поднял голову от ведра. А Микоша даже не пошевелился.
– Вы, должно быть, считаете себя самым умным, – звенящим голосом сказала Машенька Тычковскому. Она все время путалась, обращаясь к нему то на «ты», то на «вы».
– Так оно и есть, – кивнул тот. – Вы можете провести кого угодно, только не меня.
– Прямо профессор, – презрительно сказала Лидия. – Что там? – кивнула она на открытую дверь чулана.
– Заходите, – посторонился Тычковский. Сам он остался снаружи: в чулане было очень уж тесно.
– Я и не думала, что в одном человеке может быть столько крови, – прошептала Лидия, входя в тесную захламленную каморку. Чего здесь только не было! Велосипедные колеса, насос, рубанок, ящик гвоздей, пыльные стеклянные банки, поношенные вещи… А этой ночью появилось нечто новое: труп.
Даже при тусклом свете отвратительные подробности кровавого ночного пиршества вызывали дурноту. Дмитрия Кибу, как он сам вчера назвался, зарубили топором. Убийца нанес ему с десяток или даже больше беспорядочных ударов, со всей силой, на которую только был способен. Все стены были в брызгах и потеках крови, на полу растекалась огромная ее лужа, в ней лежало изрубленное тело. Похоже, топором били и после того, как жертва уже упала. Здесь орудовал сумасшедший, не иначе, человек, одержимый ненавистью, или просто бешеный! Это было видно сразу. Удары наносились как попало. В голову, по животу, по рукам, по ногам, в шею… Кровь успела засохнуть и почернеть, и запах ее был уже не таким острым. Но все равно это был запах смерти, запах ужаса.
Тело лежало у самой двери, Лидия чуть было о него не споткнулась.
– Умер, – с ненавистью сказала она. – Сдох.
– Вы так не любите докторов? – спросил снаружи Тычковский.
– Ненавижу! – с чувством сказала Лидия, глядя на мертвеца.
– Что там? – пискнула Машенька, тоже подходя к двери и заглядывая в чулан. – Ой!
– Ведро принести? – спросил Тычковский. – Поблюешь.
– Иди ты…
– Странно: парень блюет, а девушка нет. А говорят, что женщины более впечатлительны. Да они не только живучие, как кошки, у них и нервы гораздо крепче, чем у мужиков.