Генка, ты как, идти сможешь?
С-сука! — прохрипел в ответ Генка.
Я понимаю, но у нас времени нет. Вставай, и поковыляли! — Я нагнулся, ухватив его за плечо.
Генка перевернулся на спину и попытался сесть, прижимая руку к груди. Из его рта вслед за хрипом вдруг с бульканьем хлынула кровь.
А, черт! — Я отпрянул назад и тут только разглядел, что же произошло с Генкой. Вероятно, в него выстрелили (а может, и пырнули ножом). По крайней мере, я отчетливо разглядел два красных пятна, расплывшихся по рубашке. Одно около правого плеча, а второе чуть ниже груди. За него-то и держался Генка. Кровь закапала у него с подбородка, и, открыв рот, Генка прошептал:
Вытащи меня отсюда, Виталик.
Я постараюсь. Что случилось-то?
Он смотрел… в меня… Г-гад… Не ожидал, ничего не успел сделать. Ты остановил его, да?
Остановил. Но я не слышал выстрелов. Ты идти-то сможешь?
Глупо было задавать подобный вопрос. Генка уже сейчас выглядел как оживший мертвец из фильмов ужасов. Кровь залила ему всю рубашку и продолжала идти изо рта и из ран.
Вот тут я действительно растерялся. Что мне оставалось делать, кроме как бежать — ведь с минуты на минуту сюда нагрянет милиция? Наше правило — брать и очень быстро исчезать. Но, с другой стороны, — как я мог оставить Генку? Самого близкого моего друга! Единственного за несколько последних лет. Без него мне уже не выжить. Слишком зависимы мы стали друг от друга…
Я положил сумку на пол, размышляя, как мне взять его удобнее. Посмотрел на девушку. Она все еще неотрывно глядела на меня, слегка склонив голову набок. Скорее заинтересованно, чем испуганно. Тушь оставила у нее на щеках две извилистые дорожки, а глаза стали как будто вдвое больше.
Зря вы это сделали, — прошептала девушка, делая шаг назад. Я заметил, что она почему-то босая. Генка дико захрипел и вцепился рукой в мою куртку. Медлить было нельзя.
Давай, подымайся. — Я рывком поднял Генку на ноги. Он тотчас навалился на меня всем телом, выплюнув в ухо:
— Ты меня в больницу вези. Я выпутаюсь.
Ясное дело, выпутаешься, — проворчал я. О сумке можно было забыть. Самим бы теперь ноги унести.
Девушка отступила еще на шаг, когда мы проходили мимо. Теперь она стояла у самого края платформы, где заканчивался кафель и начинался туннель четырехметровой глубины, чтобы аэрокатеру было достаточно места для посадки.
Смотри, не сорвись. Размажет в лепешку, — зачем-то сказал я. Девушка повернула голову назад и посмотрела вниз. Затем неожиданно резко развернулась на пятках и замерла.
Не вздумай, — сорвавшимся голосом прошептал я, неожиданно поняв, что именно она собирается делать.