С торжественной серьезностью рассказал он легенду.
— Нет! — принялся отбиваться Конан, на которого, против воли, произвел сильное впечатление рассказ. — Да нет же, я просто беспокойный бродяга, варвар, искатель приключений. Я был вором, бандитом, пиратом…
— И в один прекрасный день, если доживешь, станешь королем, — сказал Парасан. — Какой смертный не совершал ошибок? Согласно пророчеству, тот, кто вознесет Секиру, будет северянином, исполненным благородства и отваги. В предсказании ничего не говорится о том, что он должен быть святым и добродетельным.
Волнение изгнало последние колебания Авзара.
— Колдуны в Кеми должны были иметь основания считать Конана угрозой! — вскричал он. — Не Сэт ли персонально предостерег их, точно так же как Митра благословил знаком? Почему вообще эти черти приложили столько усилий для того, чтобы изловить обыкновенного пирата?
Парасан кивнул и откинул назад белоснежные волосы.
— Да. И хотя я не колдун, я чувствую поблизости от нас чудовищные силы Зла. — Он выпрямился. — Но мы можем победить их, мы должны это сделать! Конан, прими свое предназначение. Это твоя дорога к свободе.
Киммериец прикусил губу. После того как он доставил Дарис домой, он намеревался вернуться вместе с Фалко к Крылатой Ладье, добраться до моря и там поставить парус, чтобы Ладья могла нести их дальше в открытые воды.
И все же — разве он не должен отблагодарить Дарис за ее верность, которую девушка сохранила, несмотря на безнадежность своей любви? И более того, ради Бэлит он должен мстить стигийцам. Кроме того, он поклялся мертвому Джихану, который спас его жизнь, что он раздавит змею каблуками. Имея один только пиратский отряд, он вряд ли сможет это сделать.
— Для тебя, который уже заслужил нашу благодарность, нет никакой угрозы, — спокойно сказал Парасан. — Но я клянусь нашим повелителем Митрой — и пусть он отвернется от меня, если я говорю неправду, — что человек, отвергающий возложенный на него священный долг… ну, не будет проклят, но, во всяком случае, оставлен богами. Никогда больше не узнает он чести, радости или любви. Да, Конан, очень может быть, что нашему делу не посчастливится, что ты падешь в чужой стране, но ты умрешь, выполняя свой священный долг, полный мира и внутреннего света. А если мы победим, ты, по крайней мере на срок, определенный богами, сможешь исполнить свое заветнейшее желание.
Раскаленными добела клинками пронзили эти слова сердце Конана. Пересохшими губами он шепнул:
— Где эта Секира?
По спине Авзара прошла дрожь.
— Ты готов поднять ее? — спросил Парасан.