- Отпустите меня! Отпустите! - Все еще охваченная безумным страхом, Лина попыталась сорвать с себя сеть. - Ox! Merda!
Сильная боль от того, что кто-то дернул ее за волосы, вынудила Лину застыть в неподвижности, но перед глазами прояснилось. Она действительно лежала на траве. А ее руки запутались в густой массе роскошных волос махогонового цвета, таких длинных, что они доставали до талии.
Ее талии. Сморгнув слезы, Лина уставилась на «себя».
И тут же, судорожно втянув воздух, она раскрыла рот и отчаянно, оглушительно завизжала.
- Успокойся! Здесь тебе совершенно нечего бояться!
Лина отвела взгляд от чужого тела, в котором оказалась. В нескольких футах она увидела двух женщин. Та, что заговорила с Линой, была высокой, худощавой, с седыми волосами, затянутыми в строгий узел. И она стояла рядом с другой, а та сидела… Лина моргнула раз, другой, отказываясь верить тому, что видели ее глаза. Вторая женщина сидела на огромном троне. Она была закутана в какое-то непонятное одеяние из льняной ткани кремового цвета. Ее светлые волосы были заплетены во множество кос, на голове красовалась изысканная золотая корона, изображавшая… Лина снова моргнула, однако картина осталась той же самой: на голове женщины действительно царственно возлежали золотые колосья пшеницы. В одной руке эта женщина держала длинный скипетр, в другой - золотой кубок. Сидевшая на троне женщина была прекрасна, однако это была строгая и суровая красота, которую обычно называют статностью. И эта леди пристально разглядывала Лину.
- Добро пожаловать в мои владения, Каролина Франческа Санторо, дочь человеческая.
В сознании Лины разом вспыхнуло множество вопросов, и она попыталась справиться со смущением. Голова кружилась, перед глазами все плыло. Дыхание было неровным, неглубоким. Она посмотрела вниз, на себя. Сквозь шелковую тунику, надетую на ней, она отчетливо увидела розовато-лиловые соски безупречно очерченных грудей, упиравшихся в тонкую ткань.
Даже двадцать лет назад ее груди не выглядели так. То, что она видела, скорее сошло со страниц какого-нибудь журнала. Настоящее тело не может быть столь идеальным.
- Ох, боже! Кажется, меня сейчас стошнит, - сказала Лина. И тут же прижала ладонь ко рту. Голос был не ее! Куда подевалась мягкая смесь оклахомского говора с легким итальянским акцентом, унаследованным от бабушки? - Что со мной случилось? - выдохнула она.
- Как уже сказала Эйрин, тебе здесь нечего бояться.
Низкий голос царственной женщины успокаивал. Лина заставила себя дышать ровнее. Не надо допускать приступа рвоты, от нее лучше не станет. Голова уже кружилась не так сильно, ум Лины снова начал работать, осознавая сказанное.