За все время трапезы старик не проронил ни слова, — возможно, это была местная традиция, поэтому я не стал ее нарушать. Да и самого меня пока не слишком тянуло на разговоры, ведь за последние дни я впервые смог поесть по-человече- ски, за столом. Лишь наевшись, я отодвинул тарелку в сторону.
— Спасибо... — поблагодарил я хозяина за обед, чувствуя, как разливается по телу приятное тепло. — Очень вкусно.
— Хорошая еда, — согласился старик, поднимаясь с лавки. — У меня дела, я ненадолго отлучусь. Поставь мясо в ледник, тарелки сполосни в ручье. Я скоро приду.
Старик вышел из дома, я остался один. Взяв котелок с мясом, подошел к двери одного из чуланчиков, открыл его — на меня пахнуло холодом, в воздухе заклубился туман. А я-то удивлялся, что мясо такое холодное.
В чуланчике на полу были уложены большие куски льда, застеленные сеном. На сене лежала половина туши какого-то животного — наверное, именно его мясо мы и ели. Здесь же стояли разнообразные бочонки и кадушки — поставив котелок, я торопливо выскочил из чулана и захлопнул дверь, потому что холод пробирал до костей. Странно, но сквозь щели в двери не дуло. Холод держался только в леднике.
Не знаю почему, но ледник уже не удивил меня так, как удивили ледяные стекла. Когда чудес слишком много, к ним начинаешь привыкать.
Тарелки я помыл в ручье. Прямо перед домом находились небольшие мостки, там же стояла низенькая кадушка с мыльным зеленоватым раствором. Вернувшись в дом, я поставил тарелки на стол, затем вошел в одну из соседних комнат и прилег на кровать. Я не собирался спать — может быть, именно поэтому и заснул так быстро.
До города Корриган добрался на чужом коне — забрал его у первого встречного всадника. Конь был довольно щуплым и лишь визжал, когда Корриган пришпоривал его, но быстрее от этого не бежал. Сразу за мостом, увидев группу стражников, Корриган спешился и поднял руку, призывая всадников остановиться. Да они и сами остановились, увидев, кто именно перед ними. Рядом начали собираться зеваки: не каждый день можно было увидеть Корригана так близко.
— Коня... — мрачно сказал Корриган.
Начальник стражи, статный широкоплечий человек в форме дворцовой гвардии, без лишних слов соскочил на землю и подвел своего великолепного коня — высокого, с буграми перекатывающихся под тонкой ухоженной шкурой мышц.
— Прошу, Повелитель, — произнес стражник, вручая Корригану поводья. — Это большая честь для меня.
— Твое имя? — спросил Корриган, забираясь в седло.
— Барон Райв, старший конвойного отряда при дворе Его Величества короля Любомира.