– Привет, мальчики, – девушка первой поприветствовала поднявшихся мужчин.
– С какими это тут мальчиками вы разговариваете, товарищ Лазина, а? Здесь таких нет, тут только мужчины, – Шимазин, как всегда, не смог удержаться от подколки.
– Ну, мне только про одного из присутствующих сие достоверно известно, товарищи офицеры, – и показала залившемуся краской майору язык.
– И откуда это такие познания? – все же поинтересовался Терентий.
– Отставить пошлости, товарищ майор, – улыбающийся Антонов притянул Настю к себе на колени и, поцеловав ее в макушку, подмигнул комбату.
– Ну вот, чуть что, так сразу Шимазин виноват, – усмехнулся комбат. – А ведь это она первой начала. Ах, женщины, что вы делаете с нами, мужчинами, – и сокрушенно покачав головой, Терентий отправился дальше. Пройдя пару метров он приостановился и, полуобернувшись, позвал Васильева за собой:
– Лень, пошли поедим, что ли. Дадим нашим голубкам немного уединения, – и вскрикнул от попадания брошенного меткой рукой желудя.
– Ну вот, опять я виноват. А ведь хотел-то как лучше и…
– Ладно, ладно, иду, – прервал готового начать жаловаться друга Леонид. – Бывай, майор, увидимся еще. Товарищ Лазина, – и откланявшись, Васильев отправился вслед удаляющемуся Шимазину.
«Учеба-учебой, а обед по расписанию», – мелькнувшая в голове Антонова мысль заставила его улыбнуться…
3 июля 1942 года.
Вашингтон, Белый Дом.
– Поэтому, господин президент, подобный подход представляется нам необходимым, – в завершение этих слов одетый в генеральскую форму человек ткнул в одну из лежащих перед Рузвельтом бумаг.
– Генерал, мне представляется несколько сомнительным подобный «подход», – глава США выделил голосом последнее слово. – Сталин слишком силен, а у нас действительно серьезные проблемы с японцами, и вы предлагаете мне буквально толкнуть русских в объятия империи? – президент недовольно покачал головой.
– Нас поддержит Британия, а затем и Германия.
– То есть вопрос мирного сосуществования наших систем вами даже не рассматривался, Джордж?
– Я, комитет начальников штабов, а также множество сенаторов, согласны с выводами аналитиков – в случае, если мы не сдержим Союз военными мерами, его экономика станет более чем достаточной для превосходства. И мы проиграем войну даже до ее начала. Сейчас мы можем победить, хотя это и будет стоить нам очень дорого. Через десять лет победа будет практически невозможна.
– Боюсь, я не могу с Вами согласиться, генерал. Как вы предлагаете объяснять избирателям, что наш вчерашний друг резко превратился во врага?
– Это не важно. Важно то, что если мы не выступим против Советов, то наши дни сочтены, – ответил Маршалл, глядя в глаза командующего.