— Я видела двух ваших сыновей в «Друри-Лейн». Давали «Гамлета». Лично мне не так уж и понравилась игра Кина-младшего. Вы видели его в «Гамлете»?
— Пытаетесь отвлечь меня? Не получится. И помолчите! Мне известно, что вы тоже самозванка.
— Так я больше не жертва? И, подобно Николасу, тоже негодяйка? Если это так, к чему обо мне заботиться? Мы оба бедны, и оба негодяи. Подобное тянется к подобному, не находите?
Розалинде показалось, что Миранда сейчас взорвется. Но сама она прекрасно себя чувствовала. Только сейчас ей преподали наглядный урок. Урок терпения.
«Держи свой нрав в узде и дыши ровно».
А вот леди Маунтджой этого урока не усвоила. Ее лицо приняло опасно багровый оттенок.
— Издеваетесь надо мной, жалкая пародия на приличную леди?! Вас принимают в обществе единственно из-за Шербруков.
— Вы, разумеется, правы. Но что хотите доказать, мэм? Что я недостаточно хороша для графа Маунтджоя, которого сами считаете бедняком и негодяем?
Лицо леди Маунтджой исказилось яростью. Очевидно, поняв, что зашла слишком далеко, она все же процедила:
— Вы, разумеется, недостаточно хороши, чтобы стать женой истинного графа Маунтджоя. Это Николас — граф?
Ба! Никто из вас не достоин этого гордого имени. А ваша фамилия! Лафонтен? Этот человек, Лафонтен, не писал ничего, кроме глупых басен о соревнованиях зайцев и черепах, да еще и с моралью; басен, не имеющих ничего общего с истинной жизнью.
— Откровенно говоря, боюсь, что вы правы. Я каким-то образом потеряла свое истинное имя, так что пришлось взять новое. И поскольку я люблю хитрых лис и тщеславных ворон, можете представить мой восторг, когда оказалось, что Жан де Лафонтен писал столь очаровательные басни. Лафонтен… как прекрасно это имя перекатывается на языке!
Леди Маунтджой казалась одновременно потрясенной и взбешенной. Наверное, будь у нее пистолет, Розалинда уже лежала бы мертвой у ее ног.
— Все это абсолютно не важно. И я велела вам молчать!
— В таком случае, мэм, почему вы затронули эту тему? Леди Маунтджой напыжилась так, что Розалинда испугалась за сохранность тесемок ее корсета.
— Факт заключается в том, что вы не настоящая Лафонтен.
— Естественно. И я уже это объяснила. Но уверена, мэм, что вам не удалось очень уж много обо мне узнать. Вероятно, у вас не слишком компетентный поверенный.
— Гленденнинг действительно идиот. Он даже позволил Николасу предъявить права на титул, которому полагалось бы принадлежать моему сыну. А вот мой дорогой друг Альфред Лемминг умен и проницателен. К несчастью, сейчас он в Корнуолле — решил посетить свое заброшенное поместье в Пензансе.