— А где же ваша жена? — поинтересовалась миссис Хэмлин.
— Наверное, где-нибудь поблизости.
Какое возмутительное равнодушие! Как будто он не видел, что у его жены роман с корабельным доктором! А ведь еще совсем недавно он к этому отнесся бы по-другому. Они поженились при романтических обстоятельствах. Миссис Линселл даже школу не успела кончить, да и сам он был почти мальчиком. Они были красивой, милой парой, чья юность и любовь, наверное, трогали сердце. И вот прошло совсем немного времени — и они уже наскучили друг другу. На это невозможно было смотреть. Как это спросил ее муж перед отъездом:
— Ты, наверное, будешь жить в Лондоне?
— Наверное, — ответила она.
Нет, невозможно было примириться с тем, что ее никто нигде не ждет и что нет никакой разницы, где ей доведется жить. Тут ей вспомнился мистер Галлахер. Она позавидовала наивной радости, с которой он спешил в родные края, растроганно и чуть насмешливо припомнила, как он расписывал дом, где будет жить, жену, которую туда введет, — воображение его при этом разыгралось не на шутку. Ее друзья в Иокогаме, которым она доверила свою тайну — намерение получить развод, — утешали ее, говорили, что она вскоре снова выйдет замуж. Но ее не очень прельщала возможность еще раз оказаться в положении, в котором она однажды испытала такое горе, да и потом любой мужчина трижды подумает, прежде чем предложит руку и сердце сорокалетней женщине. Вот и Галлахер мечтал жениться на статной молодой девице.
— А что это нигде не видно мистера Галлахера? — спросила она у безучастного Линселла.
— Как, вы не знаете? Он болен.
— Бедняга, что же с ним случилось?
— У него икота.
Миссис Хэмлин засмеялась:
— Ну, это не такая страшная болезнь.
— Доктор очень встревожен. Чего он только не пробовал, ничего не помогает!
— Как странно!
Она тут же забыла об этом разговоре. Но, встретив на следующее утро доктора, осведомилась, как поправляется здоровье мистера Галлахера. И с удивлением увидела, как омрачилась его веселая мальчишеская физиономия, как явно проступило на ней выражение растерянности:
— Боюсь, ему довольно плохо, бедолаге.
— Из-за икоты? — воскликнула она, не веря собствен-ным ушам, — ну как было принять всерьез такое легкое недомогание?
— Понимаете, он ничего не может проглотить, не может спать, и это страшно истощает. Я перепробовал все, что сумел придумать, — он замялся. — Если я с этим не справлюсь, не знаю, что и будет.
Миссис Хэмлин стало страшно.
— Но он ведь такой крепкий, энергичный!
— Вы бы сейчас на него посмотрели.
— А можно? Он не будет возражать, если я его проведаю?