— Ты уронила их в игровом зале, когда искала телефон, — объяснил он.
— Мне все равно, где я их уронила. Верни их мне.
Патч поднял руки ладонями вверх и отступил от двери. Опершись плечом о кирпичную стену, он наблюдал, как я приблизилась к замку и попыталась повернуть ключ. Ключ не шелохнулся.
— Ты его сломал, — сказала я, дергая ключ. Потом отступила на шаг. — Давай. Попробуй. Он застрял.
С резким щелчком он повернул ключ. Положив ладонь на ручку двери, поднял брови, словно спрашивая: «Разрешишь?»
Я сглотнула, пытаясь скрыть поднявшуюся во мне волну притяжения и тревоги.
— Давай. Там никого. Я дома одна.
— На всю ночь?
Тут я поняла, что это было не самое мудрое решение.
— Скоро придет Доротея.
Это была ложь. Время близилось к полуночи, и Доротея уже давно ушла.
— Доротея?
— Наша экономка. Пожилая женщина… но сильная. Очень сильная.
Я попыталась проскользнуть мимо него. Безуспешно.
— Звучит устрашающе, — сказал он, вынимая ключ из замка и протягивая мне.
— Скорее ужасающе. Она ухитряется вымыть туалет сверху донизу меньше, чем за минуту, — забрав ключ, я обошла его и самым серьезным образом намеревалась закрыть перед ним дверь, но, повернувшись, обнаружила, что Патч стоит в проходе, упираясь руками в дверные косяки.
— Ты не собираешься пригласить меня войти? — спросил он.
Я моргнула. Пригласить войти? Ко мне? Когда никого больше нет дома?
— Уже поздно, — сказал Патч, ловя мой взгляд. В его глазах мелькнули своенравные искорки. — Ты, наверное, хочешь есть.
— Нет. Да. В смысле, да, но…
Внезапно он оказался внутри.
Я отступила на три шага назад. Он закрыл дверь ногой.
— Хочешь чего-нибудь мексиканского?
— Я хочу знать, что ты делаешь у меня в доме!
— Такос?
— Такос? — эхом отозвалась я.
Кажется, его это позабавило.
— Помидоры, латук, сыр.
— Я знаю, что такое такос.
Прежде чем я успела его остановить, он прошел мимо и направился в глубь дома. Дойдя до конца коридора, повернул налево. В кухню.
Патч подошел к раковине, открыл кран и вымыл руки с мылом. Сначала он, видимо, чувствуя себя как дома, заглянул в кладовую, потом обследовал холодильник, тут и там вытаскивая то сальсу, то сыр, то салат, то помидоры. Потом, порывшись в ящиках, отыскал нож.
Подозреваю, я была где-то на полдороге к панике при мысли о Патче с ножом в руках, но тут мое внимание привлекло кое-что другое. Я сделала два шага вперед и покосилась на свое отражение в одной из сковородок, висящих на стене. Мои волосы! У меня было ощущение, что ко мне на голову закатилось гигантское перекати-поле. Я прижала ладонь ко рту.
— Рыжий — твой натуральный цвет? — улыбнулся Патч.