При отборе первых космонавтов в США для полетов по программе «Меркурий» от них требовалась безукоризненная переносимость тепловой нагрузки: двухчасовое пребывание в камере с температурой воздуха +50 °C.
А вот как описывает О. Куденко в книге «Орбита жизни» (1971) переносимость тепловой нагрузки первым космонавтом планеты Юрием Гагариным: «Сперва теплый воздух приятен, но спустя десять минут на лице выступает испарина. Юрий полотенцем вытирает пот. Но влажная соль снова и снова покрывает лицо. Температура растет. Тепло сменяется жарой. Первыми ее ощущают уши. Вокруг горячий сухой воздух. Он идет отовсюду. От него нет спасения. Сохнет слизистая оболочка носа и рта. Каждые десять минут через узкое окошко Юрию дают термометр. Его нужно молниеносно положить под язык — иначе лопнет от жары. Кровь стучит в висках. А тренировка продолжается. «Нет, не ждите, врачи, Гагарин не даст сигнал отбоя! Он будет держаться столько, сколько нужно. У него есть сила воли!»
Взгляд невольно скользит по термометру. Столбик ртути продолжает едва заметно ползти вверх. Но вот он замер на цифре «70». Юрий смотрит на часы: кажется, прошла целая вечность с тех пор, как он находится в камере. Между тем заканчивается лишь сотая минута…
Тяжелая дурманная дремота постепенно окутывает сознание. Но рука крепко держит поручни кресла, а полуприкрытые глаза пристально смотрят на термометр. Он где-то читал, что человек может выдержать при кратковременном нагревании температуру в 150–160 °C. Но ведь всему есть предел! А Юрию кажется, что нет предела этому испытанию. Он старается отвлечься. Гонит прочь мысль о нестерпимой жаре. Он думает о Севере, о холодном море, о зимней стуже. Вспоминает знакомые гранитные фиорды, клокочущие по камням водопады, обдающие прохладной прозрачной пылью… И ему кажется, что становится легче дышать.
Снова взгляд на термометр. Ртуть замерла. «Значит, не сварюсь!» — улыбается Юрий, и тут же другая мысль: «Отличная банька! Все микробы, наверное, сдохли, а я вот ничего, жив и здоров!» Сознание его опять проснулось, мозг заработал. «Приспособился!» — радостно думает Юрий. Тело уже, кажется, ничего не весит: все из него выпарилось. Легко и в то же время трудно. Трудно шевельнуться, потому что малейшее движение причиняет мучение; горячая одежда прикасается к коже, а кожа почему-то очень чувствительна…Юрий не знает, сколько ему еще нужно здесь сидеть, не очень уверен, что вообще нужно это истязание, эта пытка жарой… Но он, стиснув зубы, сидит и молча смотрит на термометр. Кажется, ртуть никак не может осилить очередного деления, переползти через него. Так и. застряла на цифре «80». «И то хорошо». Жар ест глаза. Давно сухо во рту, язык не шевелится, кожа на лице горит от выступившей соли. Пот весь вышел — и полотенце уже не нужно…