Филин бросил взгляд на горячий чай, на еду — вздохнул и стал натягивать тулуп: ночь была холодной, ветреной.
Емеля, довольный собой и жизнью, развалился на стуле, жуя бутерброд. Конечно, лучше в такую ночь спать в кровати, но и тут можно неплохо устроиться. Он прихлебывал чай, уминая хлеб с колбасой, закусывая сахаром — была у Емели такая странная привычка, — и поглядывал на дверь. Всего делов-то — оглядеть двор и обратно, а Филина нет. Минуту, две... Сталкер заволновался. Псевдопес его сожрал, что ли? Куда запропастился? Емеля поднялся, приоткрыл дверь. И наткнулся на Филина, который стоял возле будки, задрав голову.
— Ты чего? — толкнул его в спину Емеля. — Я жду же. Чего увидел?
— Эх, черт, ловкий, как кошка! — восхищенно прошептал Филин, не отрывая взгляда от водокачки. Емеля выбрался наружу, посмотрел — и охренел. Тонкая фигурка карабкалась по стене, цепляясь за невидимые глазу уступы. Вот схватилась за балку, к которой крепилась спутниковая антенна, взлетела на тарелку, забралась на подоконник, согнувшись, — и исчезла в окне второго этажа.
— Мне бы так, — вздохнул Филин, опуская голову. — Прикинь, по любой стене, как таракан...
Емеля сграбастал напарника за шкирку.
— Ты чем думаешь, балда?! Мозги твои где? Кто это был? Давай тревогу поднимай! Где свисток? Или ракету сразу?
— Да ну, чего сразу тревогу? Дело-то молодое. — Филин попытался отпихнуть приятеля. — Мне Змееныш даже нравится. Я и раньше видел... Все равно под утро уйдет, никто и не узнает.
От этой логики Емеля вконец растерялся и даже перестал трясти Филина.
— Ты чего? — хрипло сказал он наконец. — Слон знаешь что сделает, если узнает?
— Да как узнает-то? — отбивался Филин.
— А вдруг еще кто видел?
— Тогда бы уже тревогу подняли. Чего тебе, больше всех надо?
— Нет, но... — Емеля помолчал, придумывая аргументы. Ситуация складывалась какая-то невероятная. — Болван ты, Филин! Заточка точно пронюхает, он к Слоновой дочке неровно дышит. Поймет, точно говорю. А потом тебя в кровати без головы найдут, ты так и не узнаешь, кто это сделал, а голова будет на полке стоять.
— Кишка тонка, — неуверенно возразил Филин.
Послышались шаги, в круг света из темноты вынырнула сутулая фигура. Емеля шагнул назад, в открытую дверь.
— Чего у вас? — хмуро спросил подошедший Заточка. — Все тихо?
Он был бледен, а глаза красные, опухшие — порученец не спал вторую ночь.
Филин не успел ответить: из будки показался Емеля с трубкой сигнальной ракеты в руках, выковырял шнур, готовясь дернуть.
— Змееныш там, — бодро доложит он. Мгновенно сориентировавшийся Филин махнул