Она шагнула назад, подальше от площадки, и сказала:
— Лисы…
— Что с ними такое?
— Они гадкие, гадкие твари, злые духи. Приносят несчастье. Из-за них беды случаются.
— Не говори глупостей. Что за суеверная цыганская чушь. Не смей со мной так разговаривать. Иди спать.
— Они все подохли.
— Что?!
— Лисы — они подохли. Пришли люди и разобрались с ними… там, в саду… я им показала где.
Алекс закричала, от ярости брызгая слюной:
— Ты что? Ты им разрешила! Ты им показала?! Ты чертовка… втихую… позволила им убить лис… тебя бы за это убить… как ты могла… дала им убить моих лис… почему ты мне не сказала?
— Вы спали, вы были пьяны, пришел человек с газом, все лисы подохли.
— Ты мерзкая, злобная, отвратительная тварь, убирайся из этого дома, чтобы я тебя больше никогда не видела!
Алекс яростно бросилась к Руби, подняв руку, словно хотела ударить. Руби оттолкнула ее.
Алекс покатилась по ступенькам, головой вперед. Она скатилась вниз, вылетела на площадку, миновала ее и осталась лежать у подножия лестницы — скрюченная, недвижная.
Руби с рыданием ринулась за ней. Плача, она дергала хозяйку, пыталась поднять ей голову. Потом убрала руки и завыла, как пес. Алекс не шевелилась.
— Вы не можете говорить, что все кончено, когда все только начинается.
— Все кончено, конец, и так лучше.
— Но почему и что именно кончено? Не может быть, что все испорчено, это вы хотите все испортить! Я даже не понимаю.
— Тебе не обязательно понимать.
— Нет, конечно, я понимаю, но…
— Давай прекратим этот разговор.
— Вы же знаете, что это невозможно.
— Нам придется вскоре перестать. Мы обязаны перестать.
— Вы сами начали.
— Я знаю.
— Если бы вы не начали… вам ведь не обязательно было ничего говорить… не обязательно было говорить то, что вы сказали…
— Знаю, знаю, знаю…
— Вы могли бы сделать так, чтобы мы сблизились постепенно, это было бы так просто…
— Хэтти, я тебя умоляю.
— Вы же должны быть таким умным, почему вы не придумали, как это сделать?
— Я слишком много думал.
— Вы могли ничего не говорить и подождать, пока я сама догадаюсь.
— Не мучай меня этим.
— Я уже взрослая, я могла и сама догадаться, не обязательно было делать из этого трагедию!
— Не мучай меня!
— Это вы меня мучаете! Вы все разбили на ужасные острые куски, вы взбаламутили мое сердце и все в нем изменили, а теперь рассуждаете о том, чтобы закончить и расстаться.
— Так нужно.
— Но я вас люблю…
— Ты ошибаешься.
— Люблю, мы с этим справимся, мы справимся.
— Ты — может быть, а я не могу.
— А как же мои желания?
— Твои желания несущественны, они эфемерны, ты молода, твой интерес поверхностен, твоя боль будет недолгой. Лучше на этом остановиться. Для меня это… не трагедия… жизнь не трагична… это катастрофа… возможно, милосердная.