Чего же, думали все, хочет Гильяно от кардинала — какой выкуп? Ответ напрашивался сам собой: огромный.
Миссия святой церкви — заботиться о душе, и духовенство никогда не опускалось до заключения мелочных торговых сделок: пусть этим занимаются помещики и богатые купцы. И церковь немедленно заплатила выкуп в сто миллионов лир. Однако Гильяно преследовал еще одну цель.
— Я простой крестьянин, — сказал он кардиналу, — и не знаю божественной премудрости. Но я ни разу в жизни не нарушил своего слова. А вы, кардинал католической церкви, при всех ваших крестах обманули меня так, что язычник-мавр в подметки вам не годится. И не надейтесь, что ваш священный сан спасет вам жизнь.
Кардинал почувствовал дрожь в коленях.
Гильяно продолжал:
— Но вам повезло. Вы нужны мне еще для одного дела. — И он дал кардиналу прочесть свое Завещание.
Поняв, что его жизнь вне опасности, кардинал стал с интересом просматривать документы, содержавшиеся в Завещании. Увидев записку, которую он в свое время дал Пишотте, кардинал перекрестился.
— Мой дорогой кардинал, — сказал Гильяно. — Расскажите духовенству и министру Трецце про этот документ. Вы видите, что в моих силах уничтожить правительство христианских демократов.
Если же я умру, вам не поздоровится. Завещание будет припрятано в надежном месте, до которого вам не добраться. А если кто-то сомневается в моих словах, пусть спросит у дона Кроче, как я поступаю со своими врагами.
Венера оставила Гильяно через неделю после того, как был похищен кардинал.
Три года приходил он через туннель к ней в дом. В ее постели ему было тепло и спокойно. Она никогда не жаловалась, никогда ни о чем не просила — только бы ему было хорошо.
Но в тот вечер все разворачивалось иначе, чем всегда. Они по обыкновению предались любви, а потом она вдруг сказала, что уезжает во Флоренцию к родственникам.
— У меня слабое сердце, — сказала она. — И нет у меня больше сил сходить с ума от страха за твою жизнь. Мне все снится, что тебя убивают у меня на глазах. Карабинеры ведь убили моего мужа перед его собственным домом — пристрелили, как зверя. Они все стреляли и стреляли, пока его тело не превратилось в кровавое месиво. Мне снится, будто то же самое происходит с тобой. — Она притянула к своей груди его голову. — Послушай, послушай, как бьется у меня сердце.
И он услышал. Любовь и жалость захлестнули его, когда он услышал беспорядочные удары… Она плакала, а он молча гладил ее густые черные волосы.
— Ты никогда раньше не боялась, — сказал он. — Ничего ведь не изменилось.
Венера усиленно замотала головой.