Эдди развернул ее к себе, чтобы она не прятала глаза.
– Мы договорились говорить друг другу правду, ты помнишь? Так что не юли. А если я пойму или почувствую фальшь – лучше давай сразу разбежимся в разные стороны.
Несколько мгновений Дороти видела перед собой лишь полный тревожного ожидания взгляд.
– Ты… заставил меня настолько забыться, что я правда испугалась… Ты ворвался как ураган, нарушил мою устоявшуюся жизнь и душевный покой, который я с таким трудом обрела. Твою непреклонность я расценила как наглость, стремление меня добиться – как эгоцентризм, проявление чистейшего самолюбия… Как тут было не испугаться? – Она на секунду задумалась, стараясь подобрать слова.
Брасс изучающе посмотрел на нее, затем спросил:
– Это все?
Она потупилась.
– Нет. Ты оказался таким… и не таким. В тебе море обаяния, перед которым трудно устоять. Чуткости, которую ты усердно зачем-то прячешь, человеческой доброты, ласки, нежности… Ты непредсказуем в поступках, но на подлость, думаю, не способен. Как не свернешь и с дороги, требующей мужественных усилий… А еще… с тобой интересно: я терпеть не могу тупиц, с которыми можно пропасть от скуки. Наконец, ты… дал мне почувствовать себя… женщиной, Эдди. Когда я с тобой, я не могу больше думать ни о ком и ни о чем.
Он сгреб ее в объятия и изменившимся от волнения голосом произнес:
– Ты перехвалила меня, Дора. Не скрою, не ожидал услышать и тысячной доли того, что ты сказала. Но, клянусь, я постараюсь не обмануть твоих ожиданий.
– И все это принадлежит нам? – восхищенно спросила Дороти, подходя к краю террасы и глядя на простирающуюся внизу освещенную луной бухту.
– Что значит «все»? – склонился к ее плечу Эдди. – Лунный пейзаж, море, небо – конечно. Остальное – город, дом, терраса – увы… Ты разочарована?
– Что ты! Я восхищена! Коттедж прелестный! Как тебе удалось забронировать его?
– Очень просто – я купил право на пребывание в нем в течение уик-энда. – Эдди поцеловал ее в затылок. – Пару недель назад, когда в одном престижном клубе на аукционе разыгрывалась поездка на двоих в Майами, я предложил самую высокую цену… и выиграл.
– Значит, это был ты?… – ахнула Дороти. – Ну, хитрец! И ты всегда позволяешь себе столь щедро тратиться на женщин?
– Нет, только в тех случаях, когда они вызывают к себе столь сильный интерес, что я не могу сосредоточиться больше ни на чем. Так что в моем мотовстве виновата ты.
Дороти расхохоталась.
– Вот ты меня уже и обвиняешь.
– Ничего подобного. Просто констатирую факт. По-моему, ты замерзла, пойдем в дом.
– С чего ты взял? Мне не холодно. – Дороти прижалась к его груди. – А вот ты – уж точно дрожишь.