— Расскажите мне о том, что вы видели, — спокойно сказал командор. — Я же знаю, вы что-то видели.
Несбитт дернул головой, как будто убеждал себя не говорить лишнего, заерзал и умоляюще произнес:
— Да вы же сами знаете, что я видел, сэр, разве нет?
— Вчера ночью вы за чем-то следили в небе, и я это заметил.
— Но вы видели? Сами видели, сэр?
На лице Несбитта ясно читалось смятение. Он то и дело потирал ручки кресла, рот его открывался и закрывался, слышно было, как шлепают губы. Френч понаблюдал за молодым человеком и сказал единственное, что он считал правильным в этой ситуации:
— Нет, Несбитт, ничего необычного я не видел. — Командор опустил голову и начал перебирать на столе бумаги. — Постарайтесь взять себя в руки, Несбитт. Вы свободны.
Райна смотрела на стены палаты. Все цвета постепенно исчезали, все, кроме серого, думать с каждой минутой становилось труднее. Она старалась представить себе знакомое лицо или предмет, но забывала, чего хотела, еще до того, как мозг успевал выдать картинку. Будущего не существовало. Сначала было страшно, накатывали волны паники, однако по мере того, как ухудшалось ее состояние, Райна почему-то успокаивалась. Она никак не могла вспомнить, чего боялась. В душе наступил мир. Райна словно бы отделилась от тела и даже, кажется, от сознания.
Потом на стул у кровати кто-то сел. Человек выглядел чудно: узкая голова, спутанный ком волос, кривые зубы, нервная улыбка. Райна вглядывалась в него и силилась узнать, но не могла: черты лица постоянно менялись. Он заговорил, глаза запали, по лбу побежала рябь, потом на подбородке появилась ямочка. Райна начала понемногу различать цвета, бледные тени красок, к которым она привыкла за свою жизнь. Пятна вырывались изо рта человека, они растекались по комнате и оседали на предметах. Забрезжили воспоминания, снова накатила паника, и, наконец, Райна узнала говорившего. Слова обретали смысл, из них начали складываться мысли и образы.
— Я видел в море русалку, рыжая, волосы по пояс, и уж такая красавица, что аж плясать хочется от радости. И голая, ни клочочка одежды. — Он покраснел и опустил голову. — Чудо из чудес. А до того дня я русалок не видал.
«Томми, — произнес кто-то в голове у Райны. — Вроде бы так его зовут. Томми».
— А потом дальше, уже почти у самого Порт-де-Гибля мне повстречалась огромная каракатица. Вот такая! — Он поднял руки и зашевелил пальцами, стараясь напугать Райну. — Тянет, понимаешь, ко мне щупальца, будто толстые черви к тебе ползут, охота ей вступила вытащить меня из лодки. Каракатица жутко опасная, а вот кит… Тут совсем другое дело. Голову из воды высунул, и прям видно, какой он замечательный, ну, каракатица и испугалась. Бултых, и пропала. Сбежала и в глубине затаилась. А кит со мной заговорил, да так глянул из-под воды, глаз у него большой и круглый, и уж такой добрый, что мне враз почудилось, будто мы с ним старые приятели.