«Ее не было всего три дня», — урезонила себя Ким.
Наверху она заглянула в комнату Тари. Там вся стена была завешена изображениями всяких сказочных существ, которых Тари сама придумала. Ким бросила вещи на кровать, застеленную оранжевым покрывальцем без единой морщинки. Каждое утро Тари сама аккуратно заправляла постель. Она была ответственной девочкой, может даже чересчур ответственной. Все принимала близко к сердцу. Часто она просыпалась в слезах: ей снилось, что она куда-то забрела или тонет, или кого-то из друзей сбила машина.
«Я была точно такой же», — подумала Ким. Она вошла к себе в спальню и начала раздеваться. Вспомнилось, какая в детстве накатывала жуть от одной только мысли, что и родители, и она сама могут умереть. Если родителей не будет, кто тогда станет о ней заботиться? Как же так можно без них?.. Ладно, что толку ворошить давно забытые страхи. Лучше заняться насущными проблемами. Ким посмотрела на свои черновики. Журнал «Биология» заказал научную статью о влиянии гидролокатора на жизнь обитателей моря. Сдавать через две недели. Ким даже повесила внизу в кабинете календарь и сделала в нем отметку черным фломастером. До конца еще очень далеко, не говоря уже о том, что придется раз шесть или семь переписывать.
Ким сняла блузку и расстегнула лифчик. Поглядела на свое отражение в большом зеркале у двери и отвернулась, недовольная собой и своей теперешней жизнью. Расставание с Джозефом ни к чему хорошему не привело. На тот момент развод казался простым и естественным выходом, отношения летели ко всем чертям, каждый разговор заканчивался ссорой, и надо было срочно отдохнуть друг от друга. Пока утрясались формальности, Ким много думала ночами, уложив Тари спать, и неожиданно сделала простое, но очень важное открытие. Корень зла вовсе не в Джозефе, а в ней самой, в ее инфантильном нежелании решать проблемы взрослой семейной жизни.
Ким стянула джинсы, потом трусики и ногой отшвырнула их в сторону. Она стала спать голой всего несколько месяцев назад. Джозеф очень хотел, чтобы Ким ложилась без ничего, но она упрямо отказывала ему в этом удовольствии. С какой стати она это делала? Непонятно. Сейчас Ким не понимала своего тогдашнего упрямства. Она и предположить не могла, что без Джозефа ей будет настолько не по себе. Друзья уверяли, что со временем это пройдет. Но со временем — стало, наоборот, еще хуже.
Она забралась в холодную постель. Бр-р-р! Натянула на себя одеяло и стала придумывать повод, чтобы поехать в Уимерли, посмотреть, как Тари и Джозеф ловят с пристани рыбу, гуляют по проселочным дорогам, здороваются с пожилыми соседями и проводят время в компании дяди Дага. Задумчиво улыбаясь, Ким потянулась за книгой на столике возле кровати. Так — на чем мы вчера остановились? Викторианская дама, в прошлом вся такая тонкая, артистическая, сидит у себя в спальне, глядя прямо перед собой. «Страх сковал холодом сердце. Ее глаза, два черных озера, утратили былой блеск; на некогда прекрасном лице проступили следы порока. Собрав последние силы, она встала и безмолвным часовым застыла у оконной портьеры со свечой в руке. Вот уже две недели ожидала она возвращения мужа и дочери. Вот уже две недели не приходило от них никаких вестей. И не было ничего, что стало бы ей утешением. Ее муж и дочь исчезли бесследно».