В следующую секунду я был в баньке. Мы упали на мокрый дощатый пол. Я впился губами в ее маленькую мокрую грудь… Она напряглась и, изгибаясь навстречу мне, целовалась сосредоточенно и самозабвенно.
Вдруг пушечным выстрелом ударила дверь! В проеме стоял егерь, влюбленный в Эллу. Она выскользнула из-под меня, шмыгнула к выходу. Губы ревнивца дрожали, огненно-рыжие волосы сбились на бок. В руке он сжимал топор. Я стоял перед ним и, чувство собственной вины не давало мне воли к сопротивлению. Но он меня не тронул. Швырнув топор, он бросился вслед за Эллой.
В этот же вечер Элла уехала из лагеря. А позже пропал егерь. Я не стал допытываться, что с ним стало. Знал только, что он пропал при весьма странных обстоятельствах. Я гнал мысль о том, что стал невольным виновником его гибели. Но она снова и снова вползала мне в душу, вызывая угрызения совести и подспудный суеверный страх. Ведь зло — бумеранг судьбы. Запущенный в другого, он неминуемо возвращается, чтобы поразить того, кто его запустил.
Неудовлетворенное мужское чувство возвращало мои воспоминания к заброшенной баньке. Сколько раз, задыхаясь в сладострастном сне, я видел зовущую обольстительную Эллу у чана с теплой родниковой водой. В память врезалась каждая черточка ее лица, каждый изгиб ее тела. Но когда я пытался прикоснуться к ней, появлялся егерь. Таинственная история исчезновения сделала его образ зловещим и мрачным настолько, что, увидев его во сне, я просыпался с криком и потом, до утра мучился в постели, желая и боясь уснуть. Я ждал его мести, но был не готов ее принять, потому что начатое с Эллой не успел довести до конца. Так узник не приемлет несправедливый приговор.
И вот эта записка, выманившая меня к старой баньке! Я обнаружил ее на письменном столе в закрытой на ключ комнате. Как она могла сюда попасть? Никто, кроме Эллы и егеря, не знал о заброшенной баньке. Егеря не было в живых. Значит, записку могла написать только сама Элла?
Может быть она, подобно мне, мучается несвершившимся. Может быть ее так же, как и меня, влечет к этой теплой родниковой воде, сладкому запаху папоротников и дурмана, — говорил я себе, стараясь унять одолевавшие меня сомнения.
В конце концов я оказался здесь в условленный день и час, изнывающий от страха, неудовлетворенного желания и надежды все повторить с Эллой.
Я ожидал чего угодно. Я готов был встретить здесь пропавшего егеря, коварную западню, но никак не то, что увидел. Прекрасная лунная девушка перечеркнула то, что было со мной прежде. Я с удивлением понял, что больше не хочу видеть Эллу. Ее кривоватые ноги, раскосые глаза, грубые плечи резко контрастировали с прекрасными формами лунной красавицы. Теперь, после встречи с ней, обладание Эллой не доставило бы мне большой радости.