С ужасным рыком зверь бросился на Нормана. Мелькнуло изогнутое в прыжке тело с разинутой пастью и страшными акульими клыками. Но в ту самую секунду, когда волчьи челюсти должны были мертвой хваткой вцепиться в горло Нормана, он вонзил рогатину…
— Отдохни, приятель, — Майк пнул бездыханное тело зверя. И тут же увидел человека в одежде из черного и золотого, с выступающими скулами потенциального убийцы, того самого, из Михайловского замка. Подбежав к зверю, он упал на колени, ища вожделенную кровь, чтобы, напившись ее, восстановить растраченную в уличных беспорядках энергию.
Норман молча взял его за шиворот, как берут нагадившего щенка.
— Как ты смеешь?! Я — Верховный Волк! — скуластый человек по-собачьи оскалил зубы, пытаясь испугать Майка.
— Идем, Шкворень, все это ты расскажешь в полицейском управлении. — Детектив рывком поставил его на ноги и, подтолкнув в спину, повел к выходу.
«О, если бы я решал свои личные проблемы с той же легкостью, с какой решаю глобальные», — усмехнулся про себя Норман.
* * *
Этот телефонный звонок в Россию должен был решить все. Майк понимал, что его надежды не более реальны, чем пригоршня солнечных зайчиков, и все-таки снял трубку…
— Привет, Энн, — сказал он, стараясь казаться беспечным.
— Зачем ты звонишь, Майк? — ответил до боли знакомый голос.
— Нам надо встретится, Энн.
— Я сплю с другим, Майк. Ты для меня чужой.
Кровь отхлынула от лица детектива.
— Ты… ты понимаешь, что это подлость, измена? — прошептал потрясенный Майк.
В памяти Нормана возник мерцающий свет преисподней, осветивший глазницы призрака и его магические слова.
— Будь ты проклята! — произнес он самое страшное проклятие — проклятие возлюбленного — и медленно опустил трубку, как опускают пистолет после смертельного выстрела.
* * *
— Единственный человек, который может сейчас мне помочь — это Вилли!
Набирая номер писателя, Норман с такой силой сжал телефонную трубку, словно хотел выжать из нее слезу сочувствия.
— Вилли, почему мне так плохо? — чуть слышно спросил Норман, закончив исповедь.
— Майк, ты возомнил, что эта любовь последняя, а она лишь последняя по счету. Поверь, придет день и ты будешь смеяться над своими сегодняшними переживаниями, как дети смеются днем над пугалом, которое напугало их ночью. Тебя еще ждут любовные приключения, перед которыми похождения д’Артаньяна и Казановы покажутся невинными проделками одноклассников.
— Это слова, Вилли, только слова, — вздохнул Норман.
— Не только, Майк. Знаешь ли ты, что в медицинской карточке твоей возлюбленной значится четыре аборта?