И тут же бред, порожденный нежностью и ненавистью к строптивой секретарше, обратился в конкретный план.
* * *
Майк Норман, сидя за рулем только что купленного «Вольво» — машины, приносящей удачу, наблюдал, как, выйдя из подъехавшего такси, Моника Грей направилась к дому насильника. И хотя он знал, что она вооружена, беспокойство за девушку не покидало детектива.
Он с самого начала возражал против затеи Морли подослать к преступнику полицейского агента-девушку, с тем, чтобы получить против него неоспоримые улики, для чего в квартире насильника была установлена звукозаписывающая аппаратура.
Неожиданно окно на втором этаже распахнулось. Майк выхватил револьвер, готовый броситься на помощь. Но каково же было его удивление, когда оттуда высунулась Моника и, приветливо помахав рукой, закричала:
— Эй, Майк, уезжай, со мной все в порядке!
Это не входило в сценарий операции. Обескураженный Майк запустил мотор и отъехал за угол. Здесь он одел парик, длинный помятый плащ и, изображая пожилого бродягу, вернулся на прежнее место. Через несколько минут мимо него пробежала мисс Грейс с растрепанными волосами и отрешенным лицом.
— Мисс Грейс, я здесь! — Майк сорвал с головы парик.
— Оставьте меня, — рванувшись от него, девушка исчезла в переулке.
Майк в нерешительности остановился. Первым его желанием было ворваться в квартиру преступника и надеть на него наручники. Но это окончательно ломало ход операции. Скрепя сердце, Норман вернулся к машине.
* * *
Вечером того же дня Морли, довольно поглядывая на заплаканное лицо секретарши, уединился в кабинете. Сгорая от нетерпения, он вставил в магнитофон кассету, доставленную из дома преступника. Послышался скрип открываемой двери и голос Моники:
— Добрый день, могу я видеть Габриэля Смарда?
— Проходите, — ответил молодой мужской голос.
— Какая у вас красивая кровать! Это девятнадцатый век?
— Трудно сказать.
— О, мне у вас определенно нравится. Минутку.
Морли услышал звук отпираемого окна и крик Моники:
— Эй, Майк, уезжай, со мной все в порядке!
— Кто это? — спросил хозяин квартиры.
— Так, один приятель.
— Он уехал?
— Да.
Морли напряг слух, ожидая самого главного.
— Ложись, дура! — приказал мужчина.
Моника подчинилась. Щелкнув об пол, упали ее туфельки. Морли не мог слышать шорохов снимаемого белья, но дыхание девушки, учащаемое желанием и страстью, он слышал отлично. От этого его тело покрылось испариной. Он жадно глотал воздух, испытывая одновременно возбуждение и не менее сильное отвращение.
— У тебя неплохая попка, — мужчина звонко похлопал Монику.
Морли застонал.