Я нормальный гражданин!
Я послушный! Простодушный!
Паспорт! Ручка! Руп! Один!
Не имею! Не был! Не был!
Не был и не состоял!
Хоть смотри под микроскопом -
а я чистый, как кристалл.
В поэзии случайных слов нет. Если вам говорят: «кристалл», то этот кристалл вырастает из того кристалла. И если вы вообразили, что разгадка у вас в руках, то в следующее мгновение вы обнаружите подмену. На месте лица будет очередная маска:
- Я ж с пеленок октябренок,
я ж с роддома пионер -
так на кой же черт вам дался
я, товарищ офицер?
Тут, конечно, не обойтись без спецкомментария. Через все стихи Кима, посвященные диссидентству, проходит мотив тщеты, бессмысленности, наивности этого движения. Никому не нужны их жертвы! Смешны их потуги, их многозначительные поджиманья губ, их пожиманья плеч, подмигиванья и намеки! России не требуются их кухонные поиски Смысла! Ей и так «подумать не дают», а тут еще магнитофоны ревут, покрывая общий мат. Тайные тексты пишут, а потом прячут так, что самим не найти. Тогда зачем пишут? «Для галочки у Господа в тетради: мол, не смолчал, извел чернила, мол». Маета, суета, мутота. «Высоцкого орать во тьме подъезда и в знак невыразимого протеста жрать бормотуху аж с семи утра!»
И это пишет - не официозный бард режима, а человек, сам круто замешавшийся в диссидентское движение, подставивший себя под репрессии! Вся поэма «Московские кухни» - круговая насмешка: над теми, кто ловит, и над теми, кого ловят.
Тот, кто ловит: говорит:
И все, что мы годами копим,
Один дурацкий диссидент
Своим геройством остолопьим
Развеет в дым в один момент!
Тот, кого ловят, говорит:
Вновь на площадь приползет
Кучка отщепенцев
И плакатик развернет
Из двух полотенцев.
Там тщета и тут тщета.
Так сам поэт с кем? Ни с кем. Со всеми. Нигде. Везде. Каждый прав по-своему и каждый по-своему обманывается. Хочешь быть умней Сократа? Засудят, отравят! Хочешь быть честней дон-Кихота? Засмеют! Не лезь вперед, будь как все, вооружись… пустотой, то есть простотой, то есть чем-то неощутимым…
И тогда почувствуешь, как «что-то» непонятно зачем, непонятно как - гонит тебя вперед: под насмешки, под суд, в отраву.
- Во всем ты прав, а я не прав, как в песенке поется.
Но не могу я не идти, прости меня, милорд.
Ким вживается во все, пересмеивает всех, одушевляет все и вся, независимо от качеств, параметров и «прописки». Его героя не привяжешь ни к какому типу, как фиксируется дух Городницкого на облике двужильного геолога, дух Визбора - на облике веселого бродяги-студента, дух Окуджавы - на облике грустного солдата. Если уж искать определение, то герой Кима - «маргинал». И жанр Кима - маргиналии, «записки на полях: на полях каких-то других - и сочинений, и событий».