Счастье длилось недолго – Кровавую Машку подстрелили, а Ирина Сергеевна оказалась подлой стукачкой и заложила Зойку полиции. Зою арестовали, снова судили, навесили двадцать пять лет и отправили опять на каторгу. Там, встретившись со все той же Светкой Душегубкой, тетей Сашей и легендарной мадам Живодеркиной, Зоя прошла курсы повышения квалификации, а затем и сама превратилась в учительницу для молодых зэчек. Сбежать с каторги, как в прошлый раз, все не представлялось возможным, но Зоя терпеливо ждала, понимая, что рано или поздно подвернется случай и она им непременно воспользуется. Оказавшись на свободе, она не будет совершать бессмысленные и хаотичные преступления, а разработает план, итоговая цель которого – стать самой знаменитой бандиткой империи и перещеголять даже саму мадам Живодеркину.
Помимо того, что она была умна, Зоя считалась красавицей. В нее без памяти влюбился один из охранников, и девица в итоге убедила его, что тот должен помочь ей с побегом, и тогда они начнут новую, естественно, мирную жизнь где-нибудь в глухой провинции. И охранник помог ей покинуть пределы каторги, даже снабдил деньгами и поддельными документами, а Зойка совершила свое первое убийство – без сантиментов прихыкнула, говоря привычным уже ей языком, влюбленного мужчину и закопала тело в лесу. Никаких чувств она к охраннику не испытывала, тот был только частью ее плана, а первое убийство далось на удивление легко – никаких слез, никаких истерик, в отличие от первого «мокрого дела» той же мадам Живодеркиной. Это и укрепило Зойкину уверенность в том, что она во сто крат лучше всех своих товарок, по-прежнему тянувших лямку на каторге.
Ее, конечно же, искали, да еще как, но Зойка была уже не та простушка, как раньше. Она знала, что сразу пойти вразнос равносильно самоубийству, поэтому затаилась и переждала несколько недель в монастыре, расположенном верстах в двухстах от каторги, – прикинулась купеческой дочкой, открывшей для себя спиритуальный путь и желающей принять подстриг. Дисциплина в монастыре была строже, чем на каторге, монашки – намного подлее и злобливее, чем большая часть преступниц за решеткой, а игуменья в своей жестокости и своем лицемерии превосходила саму мадам Живодеркину. Поэтому перед тем, как покинуть монастырь (прихватив кое-что из золотой и серебряной утвари, а также несколько икон и подаяния), Зойка придушила спящую игуменью, а ее тело сбросила в колодец.
О том бесчеловечном преступлении говорила вся Россия, и Зойка могла прочесть рассказы о самой себе, называемой журналистами исчадием ада, в газетах, пока в вагоне первого класса, изображая дочку генерала, ехала в Петроград.