— Его не посадят в тюрьму. Он никого не убивал.
— Откуда ты знаешь? Я вот убила.
— То совсем другое.
— Может, для него это тоже было совсем другое.
Он посмотрел на нее:
— Лина, ты о чем? Ты же знаешь, он не убивал.
— А ты думаешь, для них это имеет значение? Немец? Нас обвиняют во всем. — Она замолчала и отвела взгляд. — В тюрьму я его не пошлю.
Он подошел к ней и пальцем повернул ее лицо к себе.
— Ты действительно полагаешь, что я буду просить тебя об этом?
Она взглянула на него и отошла.
— Я уже ничего не знаю. Почему нельзя оставить все как есть?
— А все и так, как есть, — сказал он спокойно. — Перестань волноваться. Все будет хорошо. Но нам надо найти его. Пока другие нас не опередили. Ты же понимаешь. — Она кивнула. — Он действительно может поехать к своему отцу? Ты говорила, что они не общались.
— А больше не к кому. Он приезжал за ним, как ты теперь знаешь, даже после всего случившегося.
— Где была ты? На Паризерштрассе?
Она покачала головой:
— Ее всю разбомбили. В больнице. Он сказал подождать его там, но потом не сумел пробраться.
— Так что он не знает, где еще искать. И попытается найти отца.
— Думаю, да.
— Кто еще? Фрау Дзурис его не видела.
— Фрау Дзурис?
— Я сначала нашел ее, помнишь? Тебя не так легко найти. — Он замолчал. — Погоди. Она сказала, что приходил солдат. Вот почему, наверное, приходил Талли — искал тебя.
— Меня?
— Ну, Эмиля. Чтобы вернуть его. Это также объясняет, почему он хотел увидеться с Берни — просмотреть фрагебогены. Это департамент Берни. Может, полагал, что найдет там и твои анкеты. Но ты ни одной не заполняла. Кстати, почему?
Она пожала плечами:
— Жена члена партии? Меня бы заставили работать на разборке руин. А я не могла, была слишком слаба. И ради чего — ради продовольственной карточки категории V? Я и у Ханнелоры получала столько же.
— Но Талли не мог об этом знать. Я не знал. Значит, он хотел проверить.
— Если искал меня.
— Искал, это имело смысл. Возвращение Эмиля избавило бы его от головомойки.
— А если он уже заплатил?
Джейк покачал головой:
— Берни ошибается. Он не получил денег от Эмиля. Русские марки не ходят во Франкфурте. Он получил их здесь.
— Но почему он его выпустил?
— Вот об этом мне и хочется спросить Эмиля.
— Теперь ты опять полицейский.
— Журналист. Берни прав в одном. Эмиль — единственная ниточка, которая у меня есть. Здесь должна быть связь — но не та, о которой он думает.
— Он хочет причинить Эмилю неприятности. Ты же видишь. Этот солдат настолько важен? Кто он такой?
— Никто. Просто материал для статьи. По крайней мере, был. А теперь он — нечто другое. Если ты действительно хочешь уберечь Эмиля от неприятностей, нам лучше установить, кто действительно убил Талли.