— Я помню мистера Блаустейна.
— С другой стороны, нельзя сказать, чтобы вы были лучшими друзьями.
— У него свои представления, у меня — свои, — легко ответил Бреймер. — А чем он тут занимается?
— Тем же самым. Декартелизацией. Одним из четырех Д.
— Четырех Д? — сказал Джейк.
— Политика управления военной администрации в Германии, — тоном пресс-секретаря сказал Рон. — Демилитаризация, денацификация, декартелизация и демократия.
— И декартелизация должна стоять на последнем месте. Не так ли, конгрессмен? — спросил Томми.
— Не уверен, что понимаю, о чем вы.
— «Американские красители и химикаты» находится в вашем округе. Насколько я помню, они владеют патентами североамериканского филиала «Фарбен».[21] Я думал, может, вы приехали посмотреть…
Он подождал, клюнет ли Бреймер, но тот лишь вздохнул:
— Вы не там копаете. Тот же ложный след взял и мистер Блаустейн. — Он покачал головой. — Чем больше процветает бизнес, тем сильнее он хочет его разрушить. Вот этого я никогда не понимал. — Он посмотрел прямо в глаза Томми. — «Американские красители» — всего лишь одна из компаний в округе. Одна из.
— Но единственная, у которой немецкий партнер.
— То было до войны, мистер?.. Где, вы сказали, вы работаете?
— Том Оттингер. «Мьючуэл». Не беспокойтесь, это не для записи.
— Да можете записывать, мне-то что. Я здесь не от имени «Красителей» или еще кого-нибудь. Я представляю американский народ.
Томми усмехнулся:
— Меня сейчас тоска по родине заест. Забываешь, что в Вашингтоне так разговаривают.
— Рад, что мы вас забавляем. — Он повернулся к Рону: — Ну, по всему видно, голосов я здесь не заработаю, — сказал он, с неожиданным изяществом выйдя из ситуации. Но затем, не выдержав, вновь повернулся к Томми: — Знаете, легко нападать на бизнесменов. Я такое слышу всю свою жизнь. И обычно от людей, которые в этом ничего не понимают. Может, не следует забывать, что те компании, которые вы ходите закрыть, выиграли для нас войну.
— Они ее и здесь почти выиграли. Теперь они военные преступники. Интересно, где были бы парни из «Красителей», если бы все повернулось иначе.
— Ничего себе заявление от американца.
Томми поднял бокал:
— Но вы не на жизнь, а на смерть станете защищать мое право это говорить. — Заметил недоумение Бреймера. — Оливер Уэнделл Холмс.[22] Еще один баламут из Минюста.
— Нет, Вольтер, — мягко сказал двойник судьи Гарди, впервые вмешавшись в разговор. — Если он это говорил. Вероятно, его тоже неправильно процитировали. — И хитро улыбнулся Томми.
— Ладно, кто-то же это сказал, — произнес Томми. — В любом случае, идея правильная. Согласны? — обратился он к Бреймеру, не опуская бокала.