— Да это нам все известно, — махнул рукой особист, как если бы его эти подробности и в самом деле очень мало интересовали. — Вы лучше скажите: знаете ли вы польский язык и умеете ли креститься и молиться как католик? Вы как-то об этом рассказывали в своей роте.
«Вот черти, уже какая-то сволочь успела донести», — подумал Скворцовский, а вслух сказал:
— Да, до десяти лет меня мама заставляла и креститься, и молиться на польском. Отец с ней ругался, бывало, из-за этого, но так и не сумел ей объяснить, что религия — это опиум для народа. Но я как в пионеры поступил, так и сам перестал этим заниматься. А почему вас это, собственно говоря, интересует? Ведь это было уже давно, я почти совсем ничего и не помню.
— А мы как раз очень надеялись, что вы помните, — сказал особист, — или же вспомните, если вам будет дано время позаниматься всем этим со знающими людьми. Дело в том, — продолжал он, стараясь придать своему голосу значительность, — что по решению Верховного Главнокомандования на территории Советского Союза планируется создание союзных нам армий из числа чехов, словаков, румын, поляков, по разным причинам оказавшихся на нашей территории и желающих бороться с фашизмом с оружием в руках. Официального решения пока еще нет, но оно будет, и довольно скоро. А пока нам нужны люди, хорошо знающие их язык и культуру, причем знающие не по учебникам, а вот так, как вы — с детства, чтобы мы могли бы направить их в эти войска в качестве наших глаз и ушей и которые бы не вызывали у этих добровольцев никаких подозрений. Как вы сами понимаете, это очень ответственное задание. Речь идет о послевоенном устройстве мира. Нам не нужна Польша, враждебная СССР, так же как Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария и т. д. Пускай эти страны будут освобождены от фашизма теми людьми, которые помогут нам построить в них социализм, как у нас, а не станут тянуть их на сторону капиталистов Англии и США. Ну и, разумеется, кто-то же должен будет за ними присматривать?! Вот мы и выбрали вас…
— А отказаться… — начал было Скворцовский.
— Вы же коммунист! О каком отказе может идти речь? Считайте это ответственнейшим заданием партии. Или вы боитесь?
— Да нет, я вовсе не боюсь, — ответил он, пристыженный тем, что его, боевого офицера, пусть даже и на миг хотя бы кто-то мог подозревать в трусости. — Просто я не умею всем этим заниматься, профессионально не готов, так сказать.
— А мы вас научим, и, кроме того, никаких особых навыков эта работа от вас и не потребует. Вы же не среди немцев пойдете работать, и провал вам особо ничем и не грозит. Хотя, конечно, наше командование вы в этом случае подведете очень сильно. Сейчас мы вас отправим подальше в тыл, где вы будете заниматься польским языком и вспоминать все то, чему вас научила мать. Получите новое имя и фамилию, мы вам придумаем биографию, дадим справку, что вы сидели у нас в лагере для военнопленных. Потом вы поедете, куда мы укажем, а затем, когда будет объявлен набор в новую польскую освободительную армию, — запишетесь в нее добровольцем. Зарплату будете получать в рублях и здесь, у нас, и у них; то же самое и с наградами и званиями. Ну, а про все остальное вам будут рассказывать уже не здесь. Мне главное, чтобы вы сейчас согласились.