: горстка избирателей продавала голоса тому, кто больше предложит, или хотя бы получала от своего «патрона» компенсацию за неудобства и затраты на дорогу и проживание в Риме.
Система патронажа приобрела в Риме угрожающие размеры — хотя и не такие обширные, как полагают большинство современных историков. Археологические раскопки в сочетании с простой арифметикой полностью доказывают: голосованием занимались весьма немногие. Народные собрания посещались лишь несколькими тысячами человек. Там, где они проводились, было слишком мало места, чтобы вместить больше народу. Голосование подразумевало физическую изоляцию членов каждой отдельной трибы на огороженных участках — наподобие загонов для стрижки овец, — оттуда люди выходили гуськом по двум специально построенным «мосткам», чтобы положить свои таблички. Согласно официальным цифрам, в 69 году до нашей эры число избирателей в Риме превышало девятьсот тысяч (при Августе оно возросло приблизительно до пяти миллионов), но обычно за один раз голосовало не больше половины процента общего числа — вследствие временных ограничений и тесноты. Иногда процент голосующих увеличивался, однако такое случалось редко. Историкам больше не приходится относить на счет системы патронов и клиентов те таинственные механизмы, с помощью которых правительство столь регулярно получало голоса «народа» в пользу политики, явно противоречившей интересам большинства населения.
Правящая олигархия среди аристократического большинства в сенате не старалась заполучить обманом голоса центуриатных комиций, избиравших консулов. Она весьма охотно принимала выбранных народом кандидатов — постольку, поскольку эти люди принадлежали к нужному классу и не стали бы пытаться ввести реформы в пользу простого народа. Время от времени удачливых кандидатов обвиняли в подкупе — хотя подкуп был неотъемлемой частью системы — и таким образом отсеивали совсем неподходящих. Собрания по трибам и плебейский совет обычно могли рассчитывать, что среди десяти трибунов найдется такой, который наложит вето на любые законы, противоречащие их интересам. На случай, если что-то пойдет не так, в запасе имелся еще один вариант: консул или жрец мог объявить, что ему было неблагоприятное знамение — в небе или же во внутренностях жертвенного животного или птицы, — и аннулировать результаты любого официального мероприятия, проведенного в определенный день.
Однако, несмотря на стоявшие на пути реформ препятствия, аристократия не могла противостоять нападкам людей из своих собственных рядов. Юлий Цезарь стал самым выдающимся и известным из так называемых популяров — политиков, стремившихся облегчить участь простых граждан, угнетаемых правящим меньшинством, но он никоим образом не был первым. Необходимость реформ назрела ко второй половине второго века до нашей эры, еще до рождения Цезаря. Историк Саллюстий, сторонник Цезаря, отозвался об этой эпохе весьма горько: «И в мирное и в военное время все дела вершила горстка людей. Казна, управление провинциями, магистратуры, почести и триумфы — все было в их руках. Народ нес бремя воинской службы и страдал от бедности. Полководцы и их приближенные обогащались за счет военной добычи. А родителей или маленьких детей солдат выгоняли из жилищ богатые соседи».