Таково было истинное предназначение особого оружия сената — так называемого senatus consultum ultimum[4], которое изначально ввели, чтобы одержать победу над Гаем Гракхом. По сути, оно равнялось лозунгу «Все дозволено!». Сенаторы по очевидным причинам не спешили признать, что подобная формула дает дорогу консулам и другим магистратам убивать столько народу, сколько потребуется, дабы сохранить наследственную власть аристократии. На этот раз популяры могли собрать гораздо большую толпу, чем оптиматы.
Помимо преследования краткосрочных политических целей, каждый из триумвиров желал в конце концов сделаться самым значительным в государстве лицом. Впрочем, триумвират не мог стать постоянной формой правительства. Сначала неофициальная иерархия поставила Помпея над Крассом и гораздо выше Цезаря, который до того воспринимался обоими как младший партнер. Тем не менее в этом совместном предприятии именно Цезарь брал на себя самый большой риск и, как выяснилось позже, именно он выиграл больше прочих. Остальные экс-консулы рисковали всего лишь своими ближайшими политическими целями. Цезарь, как и его предшественники-популяры, поставил на кон и карьеру, и жизнь, — правда держался он с такой уверенностью и достоинством, что никто об этом и не догадывался. Он наслаждался игрой, ставки в которой были столь велики.
В отличие от Мария и Суллы никто из членов триумвирата не выказывал желания убивать своих собратьев-аристократов. Разве докажешь превосходство над соседом, придушив его в тюрьме? Докажет его тот, кто, подобно Помпею, Цезарю или Крассу, в лучших традициях предков поведет римских воинов к победе, а потом приведет их обратно, нагруженных добычей и раздувшихся от гордости, пройдете ними по улицам величайшего в мире города, через толпы бывших соперников, ревущих приветствия и завидующих одновременно, и чем сильнее завидующих, тем лучше. Совместными усилиями оптиматы стремились не дать триумвирам достичь подобных успехов, что и привело в результате сначала Цезаря, а потом и Октавиана к ситуации, когда приходится выбирать — убивать самому или быть убитым.
Впервые все поняли, насколько серьезно угрожает Цезарь республике, когда он появился на Форуме перед огромной толпой своих сторонников; он вышел на ростру бок о бок с Помпеем и Крассом. Отныне империя стала явью: три самых могущественных в Риме человека объединились, чтобы бросить вызов сенату, и никто не мог помешать им, кроме друг друга. Соглашение ограничивало деятельность каждого из троих: ни один не должен делать того, против чего возражает хотя бы один из остальных. Возглавляемая Цезарем как действующим консулом, поддерживаемая большинством трибунов и ветеранов Помпея, эта тройка могла узаконить любые свои притязания — благодаря массовой поддержке народа, который голосовал в народном собрании. Бибул, бывший в том году вторым консулом, оказался не в состоянии помешать им совершить coup d'etat