Гордон знал, что некоторые фанатики из младотурков пытались вытравить все арабское из тюркской культуры, но это было непосильной задачей, потому что их корни восходили к арабам. Еще он слышал, что в Стамбуле радикалы призывали турок отречься от ислама и вернуться к язычеству своих предков. Но он не верил этим россказням.
Солнце опускалось к горам, когда Гордон приехал в разрушенный Эль Авад - селение, окруженное со всех сторон голыми холмами. Он определил его местонахождение по черным точкам, падающим с неба вниз. Они не поднимались снова, и этот зловещий признак означал, что деревня пуста, если не считать мертвых.
Когда он проезжал по пыльной улице, несколько стервятников тяжело поднялись в воздух. Горячее солнце высушило темные, свернувшиеся в пыли лужи крови.
Гордон был хорошо знаком с повадками турок, поскольку видел много подобных сцен в битвах от Красного моря до Джеддо. Но сейчас даже его затошнило. Тела лежали на улице - обезглавленные, выпотрошенные, разрубленные на куски... тела детей, старых женщин и мужчин. Красный туман плыл у него перед глазами, и на какой-то момент ему все показалось плавающим в крови. Убийцы ушли, но оставили за собой отчетливые следы, по которым он мог их найти.
Он догадался и о том, чего не показали следы: турки погрузили пленных женщин на верблюдов и ушли на восток, глубже в горы. Почему они отправились именно туда, он не мог понять, но знал, куда ведет эта дорога, - мимо источника Ахмета к заброшенному Сулейманову укреплению.
Гордон без колебания двинулся в том же направлении. Проехав много миль, он снова обнаружил следы их работы - тело младенца с разбитой головой. Вероятно, похищенная женщина прятала ребенка под покрывалом, пока его не вырвали у нее из рук и не ударили головой о камни.
Местность становилась все пустыннее. Гордон не стал останавливаться на привал, а только на ходу пожевал сушеных фиников. Он не тратил время и на обдумывание своего безрассудного поступка - в одиночку преследовать по кровавому следу отряд турок.
Он не имел определенного плана; его последующие действия будут зависеть от того, как сложатся обстоятельства. Но Гордон знал, что ступил на смертельно опасный путь и обратной дороги нет. Впрочем, он был не безрассуднее своего деда, который несколько дней один преследовал отряд апачей через Гваделупу и вернулся в Пекос с висящими на поясе скальпами.
Солнце село, и сумерки сгустились, когда Гордон взошел на вершину холма и взглянул на равнину - там находился источник Ахмета в окружении нескольких пальм. Справа от рощицы тянулись ряды палаток, коновязи лошадей и верблюдов, принадлежавших, по-видимому, хорошо организованному отряду. Слева была хижина, в которой обычно отдыхали путники. Перед ее дверью стоял часовой. Из одной палатки вышел человек с блюдом в руках и, подойдя к хижине, отдал блюдо часовому.