– Покажи, где я смогу просто поспать…
Он провёл её в спальню, где стояла явно лишняя для холостого офицера широкая кровать.
– Спасибо, дальше я сама разберусь…
– Вот тут, обрати внимание, – с вновь проявившимся гордым вызовом, сказал Валерий, – на двери очень прочный засов. Закройся, на всякий случай.
– Что ты у меня за дурак! – она совсем легонько приобняла его за плечи, коснулась губами уголка губ. – Иди. Не морочь себе голову…
Ближе к рассвету Уваров вскинулся, машинально пощупал рукой рядом. Нет её. А он ожидал, что коснётся рукой прекрасного и желанного тела. Могла бы и прийти, при всех её принципах и заморочках. Хоть офицерских, хоть девичьих.
Валерий сел и заметил вдалеке, на навощённом паркете, световой блик. Накинул на плечи махровый банный халат и отправился на разведку.
Открыл третью по коридору дверь, не спальни, куда он Настю определил, а рабочего кабинета. И увидел, выходит, не подругу, а подчинённую, сослуживицу.
Вельяминова, в золотистой комбинации на голое тело, сидела в кресле перед письменным столом и торопливо писала автоматической чернильной ручкой на стандартных листах бумаги. Несколько, уже заполненных, веером лежали на синем сукне слева, толстенькая пачка чистых – справа.
В левой руке она держала дымящуюся папиросу. Это Валерию не понравилось больше всего остального. За каким чёртом ему курящая жена?
От едва заметного движения воздуха между дверью и окном Настя вскинула голову.
– А, это ты? Чего не спишь?
– А ты? Что за?.. – он не подобрал слова, каким назвать её поведение, более чем странное, по любым меркам. На циферблате – пятый час утра. И, несмотря на прочее, его внимание слишком привлекала почти совсем открытая кружевным вырезом грудь любимой.
Нет, не только эта примечательная деталь женского организма его привлекала и отвлекала. Если бы подполковник, бывший фронтовой поручик и штабс-капитан, легко покупался на подобные штучки (как поёт знаменитая «примадонна»), его закопали бы в красный туркестанский песок раньше, чем вручили пóтом и кровью выслуженную третью звёздочку. Без всяких «пяти штыковых атак».
Он заметил и другое, по службе более важное. Телефонный аппарат, вечером и всегда стоявший на тумбочке у окна, переместился на стол, под её левую руку. Значит, с кем-то разговаривала глубокой ночью, пока он спал. А она – нет.
Интересно. Тут в нём заговорила не ревность, а инстинкт контрразведчика.
– Договорились ведь, – сказала Анастасия, – доклад должен быть готов к десяти утра. Вот и работаю. Заканчиваю четвёртый вариант.
– Нет, ну что ты за… – и опять слов не нашлось, – что за… педантка, Настёна? Успеем, всё успеем, иди сюда!