— Вовсе нет, — сказала Эш, повышая голос.
Он печально покачал головой.
— Такая молодая, такая красивая и такая врушка, — сокрушенно произнес он.
— Я… — Она остановилась на самой грани нового протеста, которому он все равно бы не поверил. Глубоко вздохнув, она отошла на более безопасное расстояние, к самому шкафу. — Послушайте, я не знаю, зачем вы приехали, но я могу вам сразу сказать, что вы зря потратили время. Я не продам ни клочка своей земли, даже если буду умирать с голоду. Если вы все еще рассчитываете на Хейс-Вуд, забудьте о нем.
Его глаза продолжали смеяться.
— А что, если мне нужно что-то другое?
— Что другое? — презрительно спросила Эш.
Он покачал головой.
— Надо же, какая подозрительная. Надо будет что-то с этим сделать.
— Нет! — Крик прозвучал как пистолетный выстрел.
— Да не волнуйся же. Не здесь и не сейчас, уж это точно.
— Никогда, — заявила Эш со всей твердостью, на какую была способна.
— Не надо быть такой уверенной, ты же не знаешь, что я предлагаю взамен.
Их взгляды встретились. Он действительно смеялся. Но было в его глазах что-то более серьезное и глубокое. Эш показалось, что она вышла из-за надежной, высокой стены и сразу попала в шторм. Она встряхнула головой, стараясь привести мысли хоть в какой-то порядок.
— Увы, я знаю, — сказала она, не отводя взгляда. — Неприятности. Мне они не нужны.
Ее слова не произвели на него впечатления.
— Человеческая жизнь немыслима без неприятностей. Избавиться от неприятностей — все равно, что перестать жить. Во всяком случае, опыт мне так подсказывает.
— А опыт у вас, конечно, богатый, — ехидно вставила Эш.
Он снова улыбнулся.
— И с каждым часом становится все богаче, радость моя, — сказал он. Он оглядел ее с ног до головы и пожевал губами. — И, похоже, будет продолжать обогащаться. Никогда раньше мне не приходилось водить на вечеринки пугало.
— А вы вовсе меня туда не ведете. Меня пригласили туда сто лет назад.
— Ладно, — миролюбиво согласился он. — Меня никогда не водило на вечеринки пугало.
Эш задумчиво посмотрела на него.
— Вы самый грубый человек, какого мне приходилось встречать.
Его плечи тряслись.
— Так я всего лишь честен. — Тон был укоряющим. — Наверняка твои прошлые сопровождающие жаловались насчет грязных ногтей? Даже если они мирились со ссадинами и пятнами от травы.
Эш вздрогнула и виновато взглянула на свою потрепанную рабочую одежду. Она и раньше-то не отличалась элегантностью, а сейчас несла на себе обильные следы ее трудовой деятельности. И снова этот ужасный человек прав.
— Разумеется, я переоденусь перед вечеринкой, — сказала она.