— Родим, Михаил Иванович, обязательно родим и метро построим! — убеждали метростроевки Всесоюзного старосту и добились своего — стали работать в кессоне.
И вот я учусь в метростроевском ФЗУ «Стройуч». Ежедневно четыре часа практики, четыре часа теории. Гляжу, как играют в руках у инструктора Нефедова кусачки. А у нас, фабзайчат, они становятся тяжелыми, из рук падают, когда мы начинаем вязать проволоку или откусывать ее. С чертежами еще труднее разобраться.
Чтобы быть ближе к ФЗУ, я перебралась в общежитие, находившееся там же. Это был целый городок из бараков. В бараке четыре большие комнаты, в комнате в три ряда кровати с тумбочками, посередине — стол. За этим большим столом из досок, покрытым клеенкой, мы и уроки делали, и чай пили. Завтраков, обедов, ужинов как таковых у нас не было. Был хлеб, немножко сахара да кипяток из кубовой. На двадцать восемь рублей, которые получали, много-то не разгуляешься.
Вот и сейчас пишу, а сама смеюсь, вспоминая, как мы с подружкой Тосей Островской на Бутырском рынке продавали чай, полученный по карточкам. Нам дали по ордеру на ботинки, а денег выкупить их не хватало, вот мы и решили сделать «бизнес». Стоим на рынке, дрожим. Я держу в руках две пачки чая, Тося — в роли зазывалы. Подходит к нам какой-то мужик и с ходу начинает хулить сорт нашего чая, видимо сбивая цену. Я не стерпела такой напраслины и как выпалю ему:
— Понимаешь ты в чае, как свинья в апельсинах! Эх как он взвился:
— Милиционер! Милиционер!
Мы пустились бежать со всех ног куда глаза глядят. Пришли в себя в Тимирязевском парке. Одну пачку чая при вынужденном отступлении потеряли. Вторую тут же решили отвезти Тосиной бабушке на станцию Сходня. Бабушка пожурила нас, мы дали ей слово никогда в жизни не зарабатывать деньги таким путем и отправились в училище.
Запомнился мне с тех давних лет инструктор Нефедов. Замечательный был мастер своего дела и очень добрый к нам, его ученикам. Жил Нефедов с многочисленной семьей в семейном бараке, занимая совсем небольшую комнату. «В тесноте, да не в обиде»,-любил говорить он и приглашал нас к себе в гости. Мы, придя к Нефедовым гурьбой, человек семь-восемь, вначале стеснялись, долго не раздеваясь, топтались у порога. Но со временем осмелели, оттаяли от доброты учителя и его семьи и стали приходить и званые и незваные — в любой день.
Когда что-то в работе не получалось, Нефедов терпеливо, не повышая голоса, показывал, рассказывал, держа в своей умелой руке чью-нибудь худенькую руку с кусачками, и приговаривал:
— Ничего, ничего… Не боги горшки обжигают. Теорию у нас читали преподаватели с инженерным образованием, что в те времена было редкостью и большой роскошью. Мало-помалу и я научилась и чертежи читать, и держать правильно кусачки, научилась различать диаметр железных прутьев п обжигать тонкую проволоку для вязки их. Экзамены мы сдавали в шахте, где проходили практику. Здесь нас и оставили работать арматурщиками.