- Не понимаю, что случилось с тобой?.. - растерянно повторяет она. - Не было ни ссор, ни скандалов... Должны быть настоящие причины...
Игорь пристально, неприязненно осматривает Олю с ног до головы.
- Они, конечно, были. Достаточно серьезные. Но излагать их тебе я не решился, ты бы не поняла.
- Но ты даже не пробовал! - кричит Ольга. - Как же так можно?!
- Я пытался несколько раз, но ты отмахивалась... Ты никогда не принимала всерьез настоящих сложностей и вечно мучалась мелочевкой. Я ушел в монастырь, Леля, в скит. Принял постриг, у меня другое имя. Живу далеко от Москвы. И сейчас совершаю большой грех, находясь здесь в мирской одежде. Но грехи я отмолю, а объясниться с тобой, наконец, нужно. Когда начинаешь жить в Церкви, то постепенно очищаются зрение и слух. Будто от пелены какой-то освобождаешься... Становишься совсем другим.
Неужели перед Ольгой действительно Игорь? Нет, не может быть, произошла ошибка, здесь все не так, ненормально...
- Рассказывай дальше, - бормочет Оля. - Очень интересно и познавательно. Особенно про грехи. Это что-то... Я даже не подозревала, какой ты лгун, и хочу послушать продолжение. Или начало твоей дивной истории. Но если ты грешен из-за мирской одежды, то как насчет твоей вины перед детьми и передо мной? Или это не грехи вовсе?
Ольга прижимается к холодному камню, рассматривая грязную реку. Ровненькие, аккуратные волны и полнейшая безгреховность... Да ведь понятие "грех" приложимо только к человеку. До сознания с трудом доходят слова Игоря, кое-как складывающиеся в предложения.
- У нас давно стало обязательным искать виноватых. Везде и во всем. И найти. Чтобы сбросить на кого-нибудь тяжесть преступления, собственного отчаяния и беспомощности. Перекинуть свое бессилие на чужие плечи. Тоже немалый грех. Мне давно стала неинтересна и скучна наша жизнь. С тобой, с детьми, никому не нужными переводами... Прости... С каждодневными заботами и обязанностями, суетой и бессмысленностью... То ботинки Максиму, то ремонт в кухне... Жизнь оказалась лишней, ну, не моя! Пиджак с чужого плеча... Я искал настоящую. И всегда заблуждался... Я вообще ни в чем теперь не уверен, все убеждения остались в прошлом. Хотя человек должен сомневаться во всем. Но я решил, что необходимо уединение, тишина... Совсем не то, что ты называешь жизнью.
- Значит, ты ни в чем не виноват? А брошенные тобой дети?! Их разве не нужно любить?! И вообще куда легче порой уйти от мира, сбежать от него, чем в нем остаться.
Игорь медленно качает головой.
- Любить детей - значит, просто любить себя. Это одно и то же. Мне нужно было спасать свою душу, которая оставалась безразличной и холодной, пока я жил с тобой. А разве тебе нравится твоя жизнь?