Аня вновь пожала плечами. Она тоже не знала. А Воробей, оказывается, искренний… Кто бы мог подумать… Искренность— большая редкость. Как ум или красота. Аня уже успела столкнуться с фальшью и лживостью подруг и поняла, что нельзя требовать честности от всех и каждого.
— У меня мало опыта в этом вопросе, — продолжал Юрий.
И почти не лукавил. Разве что чуть-чуть…
Иногда он все же пробовал завести интрижку с какой-нибудь пялившейся на него девицей. Но это оказывалось скучно, пресно, примитивно… Все начиналось с постели, ею же и заканчивалось. А Юрке хотелось чего-то совсем иного. И его девицы моментально перекочевывали в широко раскрытые объятия друга — Игоря, всегда готового к сексуальным подвигам и не выбирающего объекты для любви долго и придирчиво.
Только отношения с Аней планировались совершенно отличными от коротких и бестолковых связей. Юрий это понимал слишком хорошо. И сразу настроился на серьезный лад.
Но он действительно не знал, как действовать и с чего начать, как себя правильно вести и как продвигаться вперед. Конечно, все нужные ходы известны, чего там сложного? Сплошной примитив… Руку на плечо, пара-тройка банальных комплиментов… Однако почему-то рядом с Анютой Литинской это не проходило. Ну, не смотрелось — и все! Здесь настойчиво напрашивалось что-то другое. Но что?!
И Юрка никак не мог решиться сделать простейший шаг и преодолеть свою неуверенность, потому что не ожидал увидеть возле себя Аню Литинскую. Она считалась очень умной, и Юра в глубине души побаивался, что Анюта просто посмеется над ним и его поступками и оттолкнет. А посоветоваться не с кем. Не с Игорем же, давно и безответно влюбленным в Аньку!
Юра покосился на нее, шествующую рядом с каким-то торжественным, таинственным видом. Эту загадку ему предстояло разгадать. Но как?!
— Интересно, милиционеры обижаются, когда их ментами называют? — задумчиво спросил он.
Анюта саркастически хмыкнула.
— А ты подойди и спроси: «Менты, вы обижаетесь, когда вас ментами называют?» Но думаю, проверка обойдется тебе недешево.
Воробьев решил сменить тематику.
— Конфеты любишь? Анька замахала руками:
— Ни в коем случае! Даже не траться!
Она никогда не увлекалась сладким и складывала дареные шоколадки — их часто приносили мамины знакомые — в пирамидку. Эту пирамидку мать прятала в холодильник, где она и хранилась до лучших времен. То есть до той минуты, когда самой Евгении Александровне вдруг хотелось отломить кусочек «Бабаевского» или «Аленки». Зато Анюта с детства обожала соленое. Обмакивала палец а солонку и с удовольствием, еще не умея произносить это слово, говорила: