ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ О любви и грехе
Чтобы подтвердить сказанное мною на примерах, обратимся к любви. Обычно причиной плотских грехов считают страсти. Однако это не так. Искушение, ведущее к греху, имеет отношение не к страстям, а к действиям, ибо плотские грехи коренятся в теле. Стало быть, следует проводить различие между любовью, которая есть чистый атрибут души, и половым влечением. Любовь — это страсть, ибо она имеет начало и конец в самой душе, тогда как повлечение начинается и кончается в теле. Так, не существует никакого органа производящего или уничтожающего любовь, тогда как половое влечение, его начало и конец, имеет очевидное местоположение в теле. Вы не можете не согласиться со мной, что самую чистую любовь мы испытываем к Богу.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ Об анатомии женщин и морали мужчин
Теперь, когда я изложил свои мысли о механике тела и, в общих чертах, о душе, позвольте раскрыть одну из предпосылок, водивших моим пером при написании главного моего труда «De re anatomica», который есть плод многолетних занятий. Там сказано: «Если наука морали исследует поведение мужчин, то анатомии остается исследование поведения женщин». Позвольте мне объяснить эту фразу, в которой я цитирую великого Аристотеля. Вы, разумеется, помните, что говорится в основном труде Аристотеля о воспроизведении. В своей "Метафизике " он утверждает, что при совокуплении полов размножение происходит следующим образом: семя мужчины дает будущему существу тождественность, сущность и идею, тогда как женщина дает ему лишь материю, то есть тело. Великий Аристотель учил, что семя не является материальной жидкостью, но полностью метафизично. Мужская сперма — это сущность, потенция сущности, передающая возможность формы будущего существа. В семени мужчины заключены дух, форма, тождественность, превращающие вещь в живую материю. В конечном счете именно мужчина дает душу вещи. Семя обладает движением, в которое его приводит прародитель, оно есть исполнение идеи, соответствующей форме самого родителя, однако не предполагает передачу материи со стороны мужчины. В идеальном случае, будущее существо будет тяготеть к полной тождественности с отцом: "Семя содержит в себе форму в возможности " .
Семя не является частью развивающегося плода. Ни одна частица семени не участвует в формировании эмбриона, как ни одна частица материи не переходит от плотника к изготовленному им предмету; как музыка не является инструментом, а инструмент не является музыкой. И тем не менее, музыка тождественна замыслу автора.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ