— Скорее ты! — подгоняла Алиса. — Еле шевелишься! Давай, рыбец, поторапливайся!
Мы укрылись за бурой машиной. Алиса пошарила внутри корпуса, вытянула толстый металлический трос с рукояткой. Из лабиринта показался бомбер. Я собирался стрельнуть, Алиса поймала меня за руку.
Бомбер огляделся, заметил наши следы, двинул в траву. К нему присоединились еще двое.
Нашли доску, поперли. Теперь я понял. Идея была неплоха. Очень.
Когда бомберы добрались до середины доски, Алиса дернула.
Гигант зарычал, размахнулся и швырнул в нашу сторону топор. Не попал. Тогда поднял еще и свои винтовки. Но выстрелить уже не успел, свалился лицом в землю, загорелся.
— Поджарила, — с удовольствием сказала Алиса. — В расчете теперь. Они ноги мне отрезать собирались, я тебе говорила?
— Да.
— Будут знать… — Алиса плюнула в сторону мертвых. — Оружие бы взять… Пистолеты…
— А вдруг он притворяется? — спросил я.
— Кто? Этот чудовищнец? Нет, вряд ли. С дырками не побегаешь.
— Все бывает…
Из лабиринта показались собаки. Три оставшиеся. Сразу вокруг штырей побежали. Широкими такими шагами, с хаканьем.
Три пса, и прямо на нас. Метров пятьдесят оставалось, я понимал, что перезарядиться не успею, спрятал карабин за плечо, схватил секиру от жнеца. Неплохая штука, твердая и острая, я остроту чувствую прекрасно, острота звенит.
Эта секира звенела, почти пела, я поднялся навстречу собакам, стараясь следить, чтобы из бетонного лабиринта не вылезли оставшиеся бомберы.
Собаки приближались. В три удара. Надо было разобраться с ними в три удара, не тянуть, раз, два, три.
Псы ускорились. Один прыгнет, двое попытаются вцепиться в ноги. Сейчас…
Но псы не кинулись. Они будто воткнулись в прозрачную невидимую стену, завязли, поджали обрубки хвостов, заюлили и начали пятиться. Я оглянулся, испугался, что за спиной какая-нибудь совсем уж страшенная пакость вылезла, но никого. Пряталась за машиной Алиса, дальше горы проросшего лебедой мусора, тоже с виду не опасные, ничего.
Трусливые какие-то псы…
— Сюда иди! — позвала Алиса.
Я вернулся в ложбинку.
Послышался рев. Оставшиеся в живых бомберы проклинали нас громким страшным криком. Псы тоже лаяли, но как-то не очень уверенно, с сомнением в голосе.
Аписа выглядела довольной. Ухмылялась.
— Псы испугались чего-то… — я кивнул на мусор. — Может…
— Да это ты их перепугал, — хохотнула она. — От тебя воняет, как от… Не знаю. Воняет так, что глаза слезятся. А собаки очень чувствительны. Удивительно, что они по следу вообще пошли.
— А бомберы?
Вряд ли они станут нас догонять. Я бы не стал. Вожака нет, великана нет, отряд разгромлен. При наличии хоть капли разума следует отступать. Они и отступили.