– А что дальше? Откуда-то сбоку кто-то мне на грудь как прыгнет, я прямо оторопела от страха. Правда, быстро опомнилась, рукой его схватила и с себя сбросила. Брр, как вспомню, какого страху в тот момент натерпелась, аж мороз по коже, – передернулась Фата. – Он, черт лохматый, тоже за все у меня ответит! Я с утра пойду в церковь, куплю ладан и святую воду. Обкурю ладаном и окроплю водой всю комнату! Вот тогда посмотрим, кто посмеется, нечисть бесстыжая. Я ему покажу, как надо мной хихикать!
– Что вы сказали? Кто над вами хихикал? – изумилась Олеся.
– Ваш домовой, вот кто! Я бегом из комнаты рванула, а он давай мне вслед смеяться.
– Как это смеяться?
– Так же нагло, как тогда из-под стола, в гостиной, хи-хи-хи, – изобразила Фата, скорчив при этом лицо в страшную гримасу.
– Ах, вот оно что?! – прошептала Олеся и, повернувшись в сторону Валентина, посмотрела на него таким взглядом, что тому сразу же захотелось дать деру.
– Почему сразу я-то? – пожал он плечами.
– Очень подозрительно! Я верно понимаю, это твоих рук дело? – строго спросила его Олеся.
– Ну вот еще! Почему как что, так сразу Валя? – запетушился тот. – И вообще, я тут совершенно ни при чем, она сама во всем виновата, – кивнул он в сторону Фатинии.
– Нет, вы только посмотрите на него, люди добрые, что за наглость! Что значит, сама виновата? – взревела та.
– А то и значит, что нечего валерьянку открытой на тумбочке оставлять, тогда и домовые вам мерещиться не будут, – тявкнул Валентин.
– Какую еще валерьянку?
– Обыкновенную, в пузырьке. Кто пузырек на тумбочке оставил, да еще открытый, Александр Сергеевич, что ли?
– При чем здесь какой-то Александр Сергеевич? Я одна в комнате была, – растерянно захлопала глазами Фатиния.
– Все с вами ясно, мадам, – вздохнул Валя.
– Постойте, постойте, кажется, я начинаю что-то понимать, – произнесла Олеся. – А ну, признавайся немедленно, Кадкин, а не этот ли «домовой» к Фате в комнату забрался? – строго спросила она, показывая на Василия. – Только не вздумай врать и выгораживать его, все приметы сходятся – лохматый и страшный!
– Мой Василий вовсе не страшный, он очень даже симпатичный кот, – возмутился Валя. – А мадам Фатима пусть мне скажет спасибо, что я вовремя заметил, как Васька в комнату к ней нырнул, и не дал ему выцарапать ей глаза. И пусть в следующий раз не забывает закрывать пузырек с валерьянкой!
– Я не Фатима, а Фатиния, – напомнила та.
– А мне без разницы, хоть сама Нефертити, но валерьянку оставлять открытой все равно не следует.
– Ах, вы про валерьянку? Да-да, я вспомнила, что перед сном ее принимала.