Во-первых, невозможно за какие-то три дня настолько измениться. Алкоголиков делают трезвенниками годами, и то не всегда успешно. Во-вторых, куда делись мутный взгляд и грубоватые словечки? Ну и в-третьих, Люся сейчас сама на себя не похожа! Не узнала меня, хотя это именно мне она обязана наличием постояльца. Перекрасила волосы, научилась одеваться и пользоваться косметикой. Еще и речь нормальную человеческую вспомнила! Так не бывает! Ну просто не бы-ва-ет!
В дверях нарисовалась подруга. Хлюпнув носом, жалобно сообщила:
– Я иду спать! Ведь из-за наличия глубокой душевной раны и истекающего кровью сердца еще никого не освобождали от работы?
Я улыбнулась и молча покачала головой. Элка кивнула и направилась к выходу. Дверь перед ней услужливо распахнулась, а потом аккуратно закрылась. Мне даже не пришлось вставать.
Вздохнув, я подтянула к себе блюдо с пирожками и вцепилась в один. Есть хотелось просто зверски, а из-за солидарности с Элкой, наотрез отказавшейся от ужина, я была вынуждена терпеть. Теперь же дала волю чревоугодию, решив, что на выходных обязательно пойду в спортзал. Потому что со всей этой соблазнительной выпечкой очень скоро потеряю свои изящные формы.
Звонок в дверь прервал мой торопливый ужин. Недовольно фыркнув на манер Маруськи, я пошла к двери, не выпуская из пальцев пирожок и кусая его на ходу. Открыла.
– Могу я войти? – вежливо поинтересовался Григорий, протягивая мне в качестве входного билета даже не букет, а настоящую корзину с цветами, около полуметра в диаметре и примерно столько же высотой. Это были ярко-красные благоухающие розы, в непомерном количестве. Задумай я пересчитать, наверняка сбилась бы со счета через минуту.
Я молча отступила от двери, пропуская неожиданного гостя и не дотрагиваясь до корзины даже пальцем. Не потому, что сей подарок выбил меня из колеи, а исключительно из соображений тяжести корзины и жирных рук после пирожка.
Григорий протиснулся в прихожую и направился на кухню. Я закрыла дверь и пошла следом. Визитер поставил корзину на пол к моим ногам, устремил на меня горящий взгляд и вежливо поинтересовался:
– Могу я пригласить тебя в гости на ужин? Не волнуйся, несмотря на то что мы будем вдвоем, обещаю, что ничем тебя не обижу.
Ага, меня он не обидит, а остальных, значит, можно? В памяти всплыло заплаканное Элкино лицо, в мозгу что-то перемкнуло. Наверное, пресловутая женская солидарность.
– Сядь! – строгим тоном, не предвещающим ничего хорошего, попросила я. Хотя какое там «попросила»! Приказала, если уж быть точной. Тем не менее Григорий послушался. Я обошла корзину, встала напротив него и демонстративно сложила руки на груди: – А теперь слушай сюда, красавчик! Возможно, ты впервые в большом городе и не знаешь, как себя вести. А может, деньги окончательно затуманили тебе мозги и ты разучился соображать? Так я тебе помогу. Я, конечно, очень благодарна за то, что ты спас меня тем поздним вечером, но это не дает тебе права появляться у меня дома когда вздумается, и тем более с цветами! Не спорю, ты очень хорош собой. Даже слишком. Но это не значит, что все девчонки тут же должны вешаться тебе на шею. Думаю, ты и так неплохо устроился. Людмила, когда почистила перышки, оказалась вполне хороша собой. Так что забудь сюда дорогу. И еще, если надумаешь сунуться к Элке после провала со мной, то заранее не советую. Иначе позвоню в милицию и попрошу проверить неизвестно откуда взявшегося квартиранта. Уверена, что вы с Люсей никакого договора не заключали, кроме словесного. Моя подруга и так по тебе с ума сходит, поэтому не вздумай подавать ей ложные надежды! Знаю я вас, таких ловеласов – лишнюю победу в дневник любовных достижений, а девчонке потом разбитое сердце на память. Короче, бери свой веник и топай с ним, откуда пришел. И не вздумай тут свои гипнотические чары раскидывать, а то живо двину сковородкой! – На всякий случай я выхватила обещанный предмет из мойки.