Поэтому прошло несколько долгих минут, прежде чем содержимое брюшной полости Миллисент Суит оказалось доступно взорам собравшихся.
— Готов подставить задницу тому, у кого еще остались сомнения, — предложил Ленни и обвел всех долгим и, как всегда, бессмысленным взглядом. Однако никто в очередной раз не рискнул воспользоваться его щедрым предложением.
— Что там?
Ламберт не привык, чтобы его не замечали, и требовал более понятного объяснения. Хартман обернулся на его голос и увидел, что Уортон вплотную приблизилась к своему начальнику, а из-за ее спины выглядывает Белинда.
— Рак, — коротко пояснил Хартман.
На лице Ламберта отразилось разочарование.
— Судя по запущенности заболевания, не думаю, что есть основания сомневаться в причине смерти.
Хартман ликовал, как ликовал бы на его месте любой патологоанатом: ничто не могло согреть его сердце больше, чем установление причины смерти. Полицейские, однако, не разделяли его восторгов, явно считая, что потратили несколько часов впустую. Они, вероятно, так и ушли бы, не простившись с Хартманом, если бы тот не бросил им вслед:
— Вы не заберете копию заключения?
Ламберт оглянулся и мрачно произнес:
— Нет, доктор, спасибо, не стоит. В этом нет необходимости.
Ответ Уортон оказался более едким:
— Спасибо за потраченное время.
Полицейские ушли, оставив вскрытый труп Белинде и Хартману. Девушка приблизилась к телу, встав там, где несколько минут назад находились Ламберт и Уортон. Губы ее по-прежнему были поджаты.
— Что-то здесь не так, вы не находите? — произнесла она, не сводя глаз с тела Миллисент Суит.
У Хартмана словно камень с души свалился, когда он понял, что ничего подозрительного в смерти девушки нет, а стало быть, он получит свои восемьдесят фунтов и его не будут таскать по инстанциям судмедэксперты. Однако замечание Белинды заставило его еще раз взглянуть на труп.
— Что вы хотите сказать?
Девушка смутилась. Не пристало ей указывать патологоанатому, что тот что-то просмотрел.
— Я вот что думаю: не грибковый ли это микоз у нее на коже? — пояснила она свою мысль. — Лимфома, поразившая кожу.
Хартману пришлось согласиться, что и это вполне возможно. Тогда Белинда вновь заговорила:
— Но опухоль в ее животе — не лимфома, верно?
И пока Хартман переваривал ее слова, она продолжила:
— Вообще, все это выглядит странно. Я хочу сказать, я никогда не видела, чтобы опухоль разрасталась до такой степени, заполняя чуть ли не всю брюшную полость. А вы?
— О да, — произнес он после небольшой паузы, которая красноречивее всяких слов выдавала его ложь. — Бывает… — Хартман сделал вид, будто копается в памяти. — Опухоль яичников может иногда…