Когда она выполнила его распоряжения, Райм продолжил:
— Теперь внимательно осмотри пол. Если нам повезет, тут могут обнаружиться волоски, а то и обгрызенный ноготь или еще что-нибудь.
«Мои дурацкие привычки, — невольно подумала Сакс. — Выщипанные брови, изгрызенные ногти в заусеницах: все то, что помешало карьере фотомодели». Сколько раз она тщетно пыталась избавиться от них, но потом опустила руки, подавленная тем, что такая мелочь может полностью изменить судьбу.
— Возьми вакуумный фильтр и втяни через него всю пыль, находящуюся в этом углу, а потом упакуй его в пакет.
— Бумажный?
— Естественно. А теперь перейдем к телу, Амелия.
— Что?
— Теперь будем осматривать тело.
Сердце ее упало. Неужели этим не может заняться кто-нибудь другой? Ну, пожалуйста, только не я!
— Сначала с ним должен разобраться медэксперт. Таковы правила.
— Сегодня никакие правила не действуют, Амелия. Мы создадим свои собственные. Медэксперт будет работать после нас.
Сакс приблизилась к трупу женщины.
— Тебе известна вся рутина?
— Да. — Она подошла вплотную к обезображенному телу. И застыла как вкопанная, когда ее руки оказались в каком-нибудь дюйме от остатков обваренной кожи.
«Я не смогу этого сделать», — внутренне содрогаясь, подумала Амелия, заставляя себя действовать, но мускулы отказывались служить ей.
— Сакс! Ты меня слышишь?
Она даже не смогла ответить Райму. Я не могу этого сделать… Вот как все просто. Это оказалось невозможным для меня.
— Сакс?
Внезапно Амелия заглянула внутрь себя, и перед ее мысленным взором предстал отец. Она как бы воочию увидела его в полицейской форме, идущим по раскаленному асфальту 42-й улицы. Вот он наклоняется над грязным, вонючим, отвратительным пьяницей, чтобы поднять его и помочь добраться до дома. Потом ей представился Ник, сидящий в гадкой пивнушке в Бронксе вместе со всяким отребьем, которое прикончило бы его, не моргнув глазом, узнав, что он — законспирированный полицейский, занимающийся расследованием. Эти двое мужчин, прошедшие через ее жизнь, всегда ставили долг превыше всего.
— Амелия?
Может быть, эти два образа, промелькнувшие перед ней, а может, и что-то другое, неожиданно успокоили ее смятенные чувства.
— Я здесь, — твердо ответила она Линкольну Райму и принялась за дело, так, как ее когда-то обучали. Выскребала из-под ногтей жертвы налет, брала образцы волос, вычесывая их с головы и лобка, одновременно сопровождая свои действия комментариями.
Совершенно при этом не обращая внимания на пустые орбиты лопнувших глаз и обезображенное лицо…
На темно-красные клочья кожи и обваренную плоть…