Ломакс задумчиво помолчал, потом сообщил размеренным голосом, словно читая лекцию в аудитории:
– Согласно верованиям индейцев майя, души после смерти отправляются в загробный мир в сопровождении собаки-поводыря, прекрасно видящей в темноте. За время путешествия по темным подземным лабиринтам, полным потоков воды и страшных существ – змей, пауков, летучих мышей, скорпионов – душам предстоит пройти множество серьезных испытаний, прежде чем они достигнут загробного мира, Шибальбы, и смогут продолжить свое загробное существование. Некоторые ученые считают, что пирамиды – это надстройки над естественными пещерами, которые являлись порталом в другую, загробную реальность.
– Довольно проповедовать, профессор, а то мне что-то змеи мерещатся под этими черепушками, – прошипел Роулинсон и злобно пнул какую-то крупную кость.
Еще несколько метров треска под ногами и вздымающихся клубов пыли – и археологи оказались в большом приземистом зале. Массивная каменная дверь была почему-то открыта, стены были украшены разноцветными фресками. Блэки тотчас бросился к ним и, освещая фонарем, забормотал в восхищении:
– Смотрите, смотрите! Сохранность куда лучше, чем у фресок Бонампака[7]! Сцены танца… а вот жертвоприношение… и снова жертвоприношение – видите, жрец держит в руке отрубленную голову, а второй складывает головы в корзину… А это, видимо, вождь или какой-то высокородный горожанин, который наблюдает за жертвоприношением…
– И здесь тоже, – заметил Лафонсо Ченнинг, посветив на противоположную стену. – Я вижу, это был очень просвещенный народ. Сплошная кровища и кишки наружу.
– У майя были весьма оригинальные взгляды на жизнь и смерть, – продолжая разглядывать фрески, пояснил Блэки. – Смерть у майя – скорее символ трансформации, а не физического уничтожения. Есть легенда, которая рассказывает о двух героях-близнецах, игравших в ручной мяч с Владыкой Смерти на свои жизни. Игра была нечестной. Близнецы проиграли и прыгнули в горящую печь. Но на пятый день они воскресли и выплыли из подземной реки в виде сомов.
– Нужно сделать фотографии, – сказал Леттич, снимая с шеи фотоаппарат. – Заказчик будет весьма доволен.
– Я надеюсь, мы сюда еще вернемся более подготовленными. Главное, чтобы Национальный институт антропологии и истории Мексики ничего не узнал, – Блэки с благоговением касался фресок кончиками пальцев. – Однако ты прав, Лафонсо. Здесь действительно чересчур много сцен жертвоприношений. В других городах обычно изображался стандартный набор сюжетов: правитель города, батальные зарисовки, суд над проигравшими или над преступниками… И все в относительно равных пропорциях. Здесь я вижу только жертвоприношения.