Причиной этой трагедии было непредвиденное происшествие — за несколько недель до того крестьянин, вспахивавший свое поле в окрестностях Шалюса, нашел удивительную вещь: нечто вроде заалтарного украшения из литого золота, на котором, как рассказывали, можно было увидеть изображения императора, сидящего рядом с женой, и его сыновей и дочерей; все фигуры были удивительно тонко проработаны. Честный крестьянин отнес находку своему сеньору, графу Эмару Лиможскому. Король, узнав об этом, тотчас потребовал свою долю, причитавшуюся ему как сюзерену. Но, поскольку граф Лиможский остался глух к его словам и поскольку Ричард подозревал графа в том, что он перешел на сторону короля Франции и жаждет независимости, на которую не имеет права, то, разъярившись, король Англии начал осаду замка Шалю. Мир обрекал на бездействие наемников, недавно завербованных им для борьбы против Филиппа: гасконцев, которыми командовал прославленный командир по имени Меркадье.
Вечером того же дня, в который была начата осада, 25 марта 1199 г., Ричард, после ужина, отправился проверять работу своих саперов, которые начали подрывать основание укреплений. Внезапно в воздухе прозвенела стрела, выпушенная с верхних зубцов кем-то, кто, по всей видимости, умел метко целиться: она попала королю в плечо. Но что такое стрела для короля Ричарда, о котором, когда он был в Святой Земле, говорили, что он возвращался из боя похожим на клубок ниток, утыканный булавками? Тем не менее, когда, вернувшись в свою палатку, он захотел, чтобы стрелу извлекли, оказалось, что она крепко засела в спине, пробив ее до самого позвоночника. При свете фонаря «хирург» из людей Меркадье принялся отважно кромсать тело короля, стонавшего от боли, распростершись на своей постели; но несмотря на все усилия лекаря, кусок железа остался в ране. Но Ричард не пожелал считаться с этим. Неспособный ни справиться с собой, ни усидеть на месте, он продолжал вести обычный образ жизни: разгульный образ жизни любителя удовольствий, привыкшего к пряным блюдам и хорошим винам и услаждающего свои ночи обществом красивых пуатевинских девушек. Рана воспалилась, начался жар, и через несколько дней никакой надежды на исцеление короля не осталось.
Вот тогда Ричард и попросил привезти мать. Аббат Тюрпене вызвался сопровождать ее; перед отъездом она поручила настоятельнице Фонтевро, Матильде, известить о случившемся Беренгарию и Иоанна Безземельного.
При Ричарде был его капеллан, Милон, аббат Пенский, чье аббатство он восстановил; в привычках Ричарда было щедро помогать всем религиозным учреждениям, и, несмотря на все его заблуждения и безудержные страсти, он никогда не переставал ходить в церковь. Теперь, перед лицом смерти, этот необузданный человек, познавший все виды распутства и даже все пороки, проявил удивительное спокойствие. Он исповедовался во всех своих грехах и попросил причастить его Телом и Кровью Христовой, — он не осмеливался получать причастие со времен своего возвращения из Святой Земли, потому что не мог победить ненависть, которую испытывал к королю Филиппу. Но теперь всякая ненависть угасла. Ричард простил короля Франции, простил своего убийцу, которого призвал к себе в палатку и которому даровал жизнь. Он раскаивался в том, что нарушил перемирие во время поста, приказав штурмовать замок, и объявил, что в наказание за свои непомерные грехи готов оставаться в Чистилище до дня Страшного Суда. К вечеру он скончался на руках у матери, попросив перед смертью похоронить его сердце в Руанском соборе, а тело — в аббатстве Фонтевро.