Несколько недель спустя Людовик объявил о том, что собирается совершить паломничество в Мон-Сен-Мишель. Генрих не только сделал то, о чем его просили, — позволил пройти через свои нормандские владения, — но и любезно принял своего сюзерена, который имел полную возможность проверить, хорошо ли ухаживают за его дочерью. Еще того лучше, поскольку явно подул ветер согласия, Генрих, уступая настояниям Людовика, согласился помириться со своими извечными врагами, графами Блуа и Шампани. И мир был заключен посредством обмена несколькими замками на границах (Тибо де Блуа отдал Амбуаз, Генрих расстался с Беллемом).
Так в этом 1158 г. закончились давние распри и наметилась позитивная политика. Когда Генрих с Алиенорой на Рождество вместе собрали двор в Шербуре, то смогли с удовлетворением окинуть взглядом путь, пройденный ими за четыре года, с того дня, как они сражались в Барфлере с разъяренным морем, стремясь вступить во владение новым своим королевством. Теперь они чувствовали себя на вершине могущества: по ту и другую сторону Ла-Манша лежали их земли, их окружали английские и пуатевинские вассалы, у них было четверо детей, и с каждым связывались свои надежды на будущее. Старший, Генрих, станет английским королем, — а может быть, и королем Франции; на Ричарда Алиенора перенесла те надежды, которые возлагала, наверное, когда-то на своего первенца, Гильома, и уже сейчас видела его графом Пуатье; что касается Жоффруа, то почему бы ему не получить в наследство от дяди, чье имя он носил, бретонский фьеф? И только очень и очень знатный сеньор мог теперь просить руки маленькой Матильды…
Как в поступках королевской четы, так и в планах, которые они строили в эти годы расцвета, казалось, верх всегда одерживала воля Алиеноры; ограничивалось ли дело всего лишь претензиями, или замыслы осуществлялись, но все, что бы ни делали король и королева, отвечало ее личным интересам. Именно к владениям в Аквитании, как только на английских берегах причин для беспокойства не осталось, царственная чета обратила свои взгляды. О видах на французскую корону мы уже говорили, теперь можно добавить, что в этом же 1158 г. Генрих Плантагенет отправился в Лимузен, чтобы образумить виконта Ги де Туара, который с давних пор нагло демонстрировал свою независимость от сюзеренов, графов Пуатье. И, хотя виконт вел роскошный образ жизни, окружил себя двором вассалов не хуже королевского, гордо выставлял напоказ свои охотничьи выезды, тем не менее, ему пришлось покориться, потому что его замок, считавшийся неприступным, был взят всего за три дня.