— Конечно.
Она опустилась на стул и поправила груди в чашечках купальника. Джек смущенно отвернулся.
— Что делаете? — спросила блондинка.
— Ничего.
— Просто сидите тут и сами с собой разговариваете?
— О, вы об этом. Я пишу.
— В самом деле? — У нее загорелись глаза. — Вы сценарист?
— Нет. Я пишу книги.
— Книги? — Она посасывала колу. — Может, я одну из них читала?
— Вряд ли.
— Думаете, я настолько тупая?
— Нет!
— Думаете, если я блондинка и у меня сиськи, то я тупее осла?
— Честно, я не…
— Так вот чтобы вы знали: я сообразительная девочка. Вот это, — она ткнула пальцем в свою массивную грудь, — все силикон. Я вставила его, потому что он помогает мне делать карьеру. Это как инвестиции. Вы ведь покупаете акции, верно?
— Покупаю. Некоторые.
— Ну, вот они мои акции. И когда все во мне опускается, они могут только подниматься.
— Вы очень проницательны.
— Вы, вероятно, решили, что я не знаю, что означает это слово?
— Нет, я полагал…
— Потому что я знаю слова. Я закончила колледж.
— Можно догадаться.
Джек смотрел, как она надкусывает свой хот-дог.
— А чем вы занимаетесь?
— Я математик. Преподаю прикладную теорию вероятностей в Калифорнийском университете.
— Шутите?!
— Теперь понимаете, что я имела в виду? У вас предвзятое мнение.
Джек уставился на ее грудь:
— А ваши инвестиции?
— Я преподаю заочникам. Лекция начинается в восемь вечера. И никто у меня еще ни разу не уснул.
— Это очень…
— Проницательно? Я знаю.
Она промокнула губы салфеткой перед тем, как наклониться ближе к Джеку.
— Вам нравятся девочки?
— Что?
— Я хорошая девушка, и я ищу хорошего парня. Вам нравятся девушки?
— Конечно. Мне нравятся девушки.
— Да? И сколько раз вы ходили на свидание за последний месяц?
Джек немного подумал.
— Вообще-то я не хожу на свидания.
— Не ходите?
— Нет. Я фантазирую на тему идеальной женщины. Я одеваю их в то, во что захочу, и чем больше корсетов, тем лучше. Я наношу им мучительные психологические травмы перед тем, как заняться с ними сексом секунд на пятнадцать, а затем я их удаляю.
Блондинка встала, не говоря ни слова, и уехала прочь. Джек смотрел ей вслед. Он и не думал ее пугать. Он просто сказал правду. Просто сказал ей, как все обстоит на самом деле. Возможно, он действительно извращенец. Извращенец, стремящийся все контролировать, но совершенно не способный к самоконтролю. Он встал, собираясь уйти.
— Джек!
Он повернулся и увидел ее. Свою бывшую. Гладкую, как лоснящийся тюлень, с животом, торчащим из юбки, как нос бомбардировщика «Б-52». Она засеменила к нему, покачиваясь, как бегущий на ластах тюлень.
— О Боже, Джек! О Господи!