На приветственном плакате красовалась надпись: «21-я ежегодная конференция писателей любовных романов». Мелким шрифтом было добавлено: «Участие за свой счет». Джек вошел и вдохнул разреженный воздух. Вот она, атмосфера чистой романтики, подумал Джек. Какое удовольствие снова оказаться вместе со своими братьями по духу. С людьми, которые понимали необходимость эмоций. Которые верили в целительную силу слез. Он подошел к столу, за которым хлопотали три весьма деловые дамы с короткими, тронутыми сединой волосами и талиями внушительных объемов.
— Имя?
— Селеста д'Арк.
Все трое посмотрели на Джека.
— О, Селеста д'Арк, — сказала первая. — Я вас знаю. Вы — нечто.
— Действительно, нечто, — согласилась с ней вторая.
— Фу, мальчик, — сказала третья.
Они все смотрели на него с интересом естествоиспытателей, изучали, словно он был клопом под микроскопом. Джек смущенно усмехнулся:
— Ну, чтобы написать детектив с убийством, не обязательно кого-нибудь убивать.
Они засмеялись, и одна из них протянула ему его бейджик с надписью «Публикующийся автор». Эти слова в одночасье приподнимали его над теми начинающими авторами, которые в основном и оплачивали все расходы по проведению конференции. Джек шагнул в холл, держа в одной руке добротную кожаную сумку, в другой — повестку дня. Он был рад тому, что пришел. Его засосала рутина, он утрачивал жизненные силы. Ему необходимо преодолеть творческий кризис и возвращаться к работе. Он пришел сюда, чтобы обзавестись новыми контактами, чтобы обрести новых союзников и напитаться атмосферой, в которой безраздельно правит романтика.
В холле было не протолкнуться от авторов, читателей и издателей, но шоколадных кексов там было вполне достаточно для того, чтобы сломить волю самого стойкого из присутствующих. Наиболее предприимчивые авторы успели украсить зал рекламными плакатами своих произведений. Джек окинул взглядом стены, пестрящие обложками книг, и почувствовал отвращение. Дракулы, чьи глаза словно говорили «поди сюда, мой белый хлеб», распутные особы с ярко-алыми губами, невеста в фате, одетая в черную кожу. Во всем ощущался эротический подтекст. Похоже, грань между романтикой и эротикой стиралась даже в сознании тех, кто считал себя последним воинством романтики. Если чего и не хватало для полноты картины, то это плеток и цепей. Джек остановился как вкопанный при виде цепочки для ключей в виде подбитых мехом наручников.
В дальнем углу он нашел столик со своей фамилией и, сев за него, принялся раскладывать листки бумаги с клеящейся полоской и закладки для книг. На прошлой неделе, готовясь к мероприятию, он поставил перед собой цель произвести как можно более благоприятное впечатление на читателей, которым случится сюда забрести. В качестве приманки он решил использовать большой пакет миниатюрных конфет «Рисес» с начинкой пралине и рассыпал их по столу словно конфетти. Затем он сел и стал ждать своего читателя, завистливо поглядывая на другие бурлящие активностью столы, за которыми заправляли женщины. Они так уютно чувствовали себя за этими столами в своих почти домашних костюмах с большими яркими пуговицами, призванными напомнить о романтических наклонностях тех, кто их носит. Не в первый раз Джеку напомнили, что он не из их числа и никогда одним из них не будет. О, они могли улыбаться, время от времени писать отзывы на его книги, даже ставить их к себе на стенды, но он всегда чувствовал их снисходительную иронию, их насмешливое удивление, их молчаливое неприятие.