«Наша дивизия, — писал Кинкейд, рядовой 95-го полка, — которая состояла из более чем пяти тысяч человек в начале сражения, постепенно уменьшилась до одиночной линии стрелков прикрытия; 27-й полк полег буквально до последнего человека, занимая позицию каре в нескольких метрах от нас».
Подсчитанные после сражения потери полка составили 478 человек из 698, бывших в нем на начало сражения.
Ватерлоо
Заключительное сражение между войсками Наполеона и союзниками описано во множестве источников. Это было исключительно солдатское сражение — кровавая рукопашная, в которой при всем желании нельзя усмотреть проявлений полководческого гения Наполеона. Исследователи его жизни могут только удивляться странной апатии императора, которая охватывала его в самые напряженные моменты сражений, совершенно очевидно сковывая его искушенный стратегический ум и безграничную энергию. Ватерлоо был именно таким случаем, и действия императора в этот день вызвали горькое разочарование у тех, кто помнил его былые триумфы. Веллингтон, напротив, выбирал свои позиции с особой тщательностью и провел свое сражение с хладнокровием и мастерством.
То, что Веллингтон оставил относительно большие силы (18 000 человек и 30 орудий, из которых только 3000 человек были англичанами) у Хала, считается стратегической ошибкой. У герцога, однако, были основания полагать, что часть французских сил может попытаться осуществить атаку во фланг, обогнув его позиции с тыла.
Приказ Наполеона, отданный маршалу Груши, имевшему под своим командованием 33 000 человек и 110 орудий, преследовать пруссаков после их поражения при Линьи был более серьезным просчетом, в особенности потому, что маршрут отхода пруссаков был разведан совершенно недостаточно. Кампания в целом была великолепно спланирована, а концентрация французских войск — осуществлена быстро и втайне. Однако все преимущества мастерски проведенных первоначальных маневров были сведены на нет ошибками маршала Нея при Катр-Бра и маршала Груши при Диле. Наполеон в данном случае тоже сплоховал, поскольку для него было совершенно необходимо сохранять гораздо более строгий контроль за маневрами своих маршалов, чем он это делал в тот день. Он, по существу, пожал урожай своей собственной самоуверенности. Он так долго настаивал на необходимости быть в курсе самых малейших деталей, лично отдавать все приказы, что лишил подчиненных ему военачальников какой-либо инициативы. В результате редко кому из них — Ней точно не принадлежал к числу таковых — он мог доверить действовать по своему собственному усмотрению.