. Существовало опасение, как бы уверенность в неминуемом союзе между Советским Союзом и Германией не побудила англичан либо воевать с Советским Союзом, либо втянуть его в войну с Германией. Майский уже открыл Галифаксу, что «стремительность» германских завоеваний явилась «большим сюрпризом» для русских, которым «вовсе не улыбалось в будущем иметь своим ближайшим соседом мощную и победоносную Германию»
>{79}. Теперь Молотов требовал объявить «смешным и оскорбительным» предположение, будто Советский Союз добивается военного союза с Германией; «даже простачки в политике, — подчеркивал он, — не вступают так просто в военный союз с воюющей державой, понимая всю сложность и риск подобного союза». Далее Майский получил проект условий мира с Финляндией, разрабатывавшийся советскими военными как «единственная реальная минимальная гарантия безопасности Ленинграда». Майский должен был подтвердить намерение Советского Союза оставаться нейтральным до тех пор, пока Англия и Франция «не нападут на СССР и не заставят взяться за оружие»
>{80}. Просьба о посредничестве в диалоге с Финляндией сэра Стаффорда Криппса, воинствующего левого члена парламента, специально прилетевшего из Китая, который он посетил в ходе кругосветного турне, лишний раз свидетельствовала о затруднительном положении русских
>{81}. Коминтерн также был мобилизован на службу советской дипломатии, выступая с обвинениями Англии и Франции в том, что они «развязали войну с Германией и стараются расширить военный фронт с тем, чтобы превратить начатую ими войну в антисоветскую войну»
>{82}.
Страх перед войной с Англией заставлял русских стремиться к быстрому завершению войны с Финляндией и подписанию мира, желательно при английском посредничестве. Едва высохли чернила на соглашении, как внимание было привлечено к Турции и Балканам. «Странная война», по-видимому, давала Лондону возможность усилить тайный контроль и «нажим в той части света, которая в настоящее время закрыта для нас»>{83}. Британский главнокомандующий уверял турок, что из-за германской угрозы Румынии и советской — Турции «жизненно важно, чтобы флот Его Величества мог беспрепятственно пройти в Черное море». Стамбул, напомнили им, всего в 300 милях от советской военно-морской базы в Севастополе, тогда как ближайшая британская база почти на 850 миль дальше. В тот момент турецкое правительство воспротивилось нажиму англичан, хорошо понимая, что заблаговременные обязательства могут стать нарушением конвенции в Монтре и сделать их воюющей стороной>{84}.
Тем временем Кремль получал из разных балканских столиц донесения, описывающие возросшие усилия англичан направить Малую Антанту против Советского Союза, а не Центральных держав, как задумывалось первоначально. Постоянным мотивом стала роль Турции в облегчении переброски войск из Сирии и Египта «через Дарданеллы» при подготовке «новой Крымской войны»