…Алиса свернулась калачиком, положив голову ему на колени. Его рука ласково ерошила ее пушистые волосы.
— Ты когда улетаешь?
— Сегодня ночью.
— Надолго?
— Не знаю…
Парень вздохнул.
— Не хочу улетать, но я забочусь не только о нас с тобой. Может погибнуть много людей.
— Я понимаю. И буду скучать. Очень…
— Главное, не волнуйся. Со мной ничего не может случиться.
— Я знаю. Но мне так тоскливо без тебя…
Челнок стартовал через четыре часа, унося Александра на борт его крейсера…
…— Что, господа офицеры, надумали чего интересного?
Майор Мирр вздохнул.
— Что тут сказать? По имеющимся данным, планета полностью блокирована, и попасть на поверхность сложно. Если наш крейсер там появится, янки могут обвинить нас в нарушении нейтралитета и науськать на нас сзо.
— Там и так драка идет между ними и их сторонниками.
— Да. В правительствах на захваченных планетах верные им люди.
— Плохо.
Александр вздохнул.
— Но что поделать, нам нужно обязательно встретиться с теми, кто внизу.
— Раз надо…
— Отец тут подогнал мне одну штуковину. Делаем вот что: разгоняемся, проходим по касательной на полном ходу и сбрасываем. Естественно, вместе со мной.
Сола опешила:
— А назад?
— Назад — моя забота. Но думаю, если я там окажусь, то уж как-нибудь выберусь…
Офицеры согласно кивнули. Потом Алиа подмигнула:
— Как у тебя дела на личном фронте?
Неожиданная теплая улыбка озарила его лицо:
— Она — чудо…
— Ну и отлично! Смотри, не сделай ее вдовой, не успев стать мужем…
Как и говорил Айно, Корида была плотно обложена. Множество кораблей висело на ее орбите: крейсеры, транспорт для пехоты, корабли снабжения и обеспечения. Спутник разведки едва не засбоил от подсчета, но все же подробная картина расположения американского флота со всеми орбитами движения вскоре была загружена в тактический логгер крейсера. Затем был определена траектория движения, и вскоре терранский корабль начал разгон. Все быстрее и быстрее, все ощутимее безумный напор невероятных по мощи двигателей. Парень давно уже сидел в кабине новейшего БРа, упакованного в десантную капсулу. Вспыхнула лампочка оповещения, и снаружи забулькало амортизационное желе. Удар об атмосферу обещал быть страшным, так что подобная предосторожность была абсолютно необходимой. Александр напрягся, толчок стартовой катапульты, через мгновение на него навалилась перегрузка. Ощущения были непередаваемыми. Казалось, сердце сейчас остановится, не в силах проталкивать через сосуды тяжелую, словно свинец, кровь. Гравикомпенсаторы пели уже не хрустально, а пронзительно, визжа перед смертью. Глаза застелила багровая пелена, сквозь которую иногда прорезались непонятные вспышки. В отяжелевшей до невозможности голове стучала одна мысль: «Кажется, я не рассчитал своих сил…» Но в следующий момент стало чуть легче. Затем алая пленка стала постепенно проясняться. В уши ударил рев, потом, по-видимому, включились тормозные двигатели. В тело вонзились иглы автомедика, и вот уже сознание проясняется окончательно. Хлопок, отлетают внешние оболочки, сзади появляется серебристый шлейф геля, сдуваемый бешеным напором воздуха. И… злая очередь из пушки проходит впритирку с БРом, мимо проносится новенький, еще сияющий в свете ярких лучей истребитель атмосферного класса. А через мгновение он превращается в огненный шар, из которого в разные стороны разлетаются бесформенные куски обшивки. Всего один выстрел, реакция не подвела. Бешено запищал сонар, фиксируя многочисленные объекты внизу, на земле, и в воздухе.