— Благослови тебя господь! Убил, убил проклятого! Крови-то, крови-то! И неудивительно — сколько он, холера, у меня помидоров одних сожрал! Ну, теперь все, конец злодею!
Из дома выбежала бабка.
— Ай да пулеметчик, ай да герой! — кричала она, хлопая в ладоши.
А на пороге дома застыла без движения вдова. Тарабе показалось, что он услышал ее приглушенный стон, и пулеметчик совсем сник.
— Я свое дело сделал, — проговорил он хрипло, — пора, дед, мне идти.
Старик внимательно взглянул на него:
— Что ж, иди, бог тебя наградит. Отужинай с нами и — счастливого пути.
Последнюю ночь Тараба провел в жарких объятиях молодой вдовушки. Она как безумная целовала его, прижимала к груди, снова и снова просила отложить свое возвращение. А он отвечал, что это никак не возможно, что его ждут в бригаде.
Близился рассвет. Прижавшись к нему всем телом, она прошептала:
— Возвращайся ко мне, не забывай меня!
— Если когда-нибудь бригада снова зайдет в ваши края, свидимся. Но ты тогда не подавай виду, что меня знаешь и что у нас с тобой что-то было. Хорошенько это запомни.
— О господи! — Она опять заплакала и принялась с еще большей страстью целовать его...
Чуть рассвело, женщина, плача, ушла, а он стал собираться.
За завтраком старик еще раз поблагодарил пулеметчика:
— Освободил ты меня от напасти, поклон тебе за это до земли. Передай командиру мою благодарность. Так и скажи: старик, мол, благодарит за помощь, а жена его яблочек посылает. Про невестку мою не поминай. Дура она, ревет в три ручья, медведя, видишь, ей жалко. Не зря говорят: у бабы волос долог, а ум короток.
Тараба простился со стариком, старуха сунула ему в сумку узелок с провизией на дорогу и положила яблок, и он тронулся в путь. Сноха старика, стоя на крыльце, молча проводила его печальным взглядом.
Тараба шел быстро, не оборачиваясь. Лишь поднимаясь на гору, он оглянулся на долину и вздохнул:
— Однако наделал же я дел! И она будет тосковать, и я сам теперь покой потеряю. Вот ведь не было печали!
Он бросил последний взгляд на долину, и ему показалось, что он видит на опушке леса одинокую женскую фигуру. Выругавшись, Тараба отвернулся и быстро зашагал вперед.
Был уже полдень, когда пулеметчик возвратился в свою роту. Он отправился к командиру, чтобы доложить о прибытии. Командир его внимательно выслушал и остался очень доволен. Выйдя от него, Тараба пошел в самый дальний конец лагеря. Настроение у него было мрачное, ему хотелось побыть одному. По дороге товарищи остановили его и стали просить рассказать, как он выполнил задание, но он отказался: