— Шиля, и у тебя нет?
— Последнюю с Лекой выкурили.
— А у Вои?
— Если б у него были сигареты, он сам дал бы их нам...
Подошел Воя и сел между Драгославом и Гаврошем.
— Что с тобой? — спросил он Гавроша, озабоченно глядя ему в глаза.
— Не знаю, как тебе и сказать, — ответил тот. — У меня такое предчувствие, что моих и в Рудо нет...
— Но ведь это только предчувствие! — махнув рукой, сказал Воя.
— Я сейчас настолько в этом уверен, что охотнее вернулся бы обратно в Шумадию, даже один... Ведь если они живы, то наверняка там! — мрачно заключил Гаврош.
Они умолкли. Шиля, который все еще неподвижно сидел у изгороди, сказал ему, приподняв брови, что как раз сейчас нелепо горевать и хмуриться.
— Я считаю, что никогда и ничего не следует преувеличивать, — добавил он. — Никто не знает, что будет завтра.
— Все будет как надо! — снова повторил старший Ратинац.
— Если ты, Шиля, не веришь в завтрашний день, то тебе вообще не следовало идти в партизаны, — пошутил Драгослав.
— Гаврош знает, что я имею в виду! — рассердился Шиля.
— Человек всегда должен во что-то верить, — сказал Гаврош. — Я, например, сейчас хотел бы верить, что мои находятся в Рудо...
— А я верю только в свободу и смерть, — перебил его Шиля. — В жизнь, свободу и смерть! — повторил он энергично.
Мичо Ратинац снова посмотрел на Гавроша:
— До этого ты спешил больше всех, а теперь колеблешься!.. Плохо, что тебя мучают какие-то сомнения и предчувствия...
— Вот именно. И я то же самое говорю, — поддержал его Шиля. — А когда мы шли, я едва поспевал за ним...
Понимая, что разговор ни к чему не приведет, Воя встал, чтобы взять свой пулемет.
— Пошли! — заметив это, крикнул дядя Мичо и бодро вскочил на ноги. — Придет день — и все будет как надо! — уже в который раз повторил он.
Гаврош улыбнулся, грустно посмотрев на Шилю большими серо-зелеными глазами.
— Ну что ты раскис, Гаврош? — спросил, подходя к ним Артем. Три месяца назад гитлеровцы расстреляли возле Чачака его отца. Именно поэтому Артем имел право говорить с Гаврошем резче, чем остальные. — Не вешай нос, тем более что наверняка тебе еще ничего не известно!
— Что поделаешь, Артем, вот уже неделю меня гложет эта тревога, — ответил Гаврош.
— У тебя осталась надежда встретить отца в Рудо... Видишь, ты все-таки можешь надеяться!.. Я был бы счастлив, если бы мог надеяться, — добавил он искренне.
Гаврош не только ничего не сказал в ответ, но даже не посмотрел на него. Он отвернулся в другую сторону, будто и не слышал слов товарища. Артем обиделся, смерил его хмурым взглядом и пошел к Вое.
— Когда человек ставит перед собой какую-то цель, он должен набраться сил, прежде чем идти к ней, — снова заговорил Шиля. — Назад, дружок, нельзя! Не разрешается... Революция, как сказал вчера Лека, не отступает...