— Ты что остановился? — положил руку ему на плечо Лека. — Так недолго и отстать.
Гаврош, не ответив, снова посмотрел в сторону вершины Игмана.
— Гаврош, из-за тебя вся колонна остановилась! — крикнул Шиля.
— Сзади кто-то зовет, — сказал Гаврош.
— Никого там нет. Пошли, нельзя долго стоять на таком морозе, — подтолкнул Гавроша Лека. — Пошли. Вперед, товарищи! Не останавливаться!.. Только вперед!
Извиваясь, как огромная черная змея, колонна ползла по крутым склонам Игмана, то сжимаясь, то растягиваясь.
Гавроша нагнал Шкрбо Лабович, пулеметчик из горняцкой роты.
— Что, тяжело? — спросил Гаврош, пропуская его вперед.
— Пулемет все плечо оттянул.
— До пастушьей избушки осталось уже немного... Там нас ждут боснийцы, — послышался чей-то голос, и Гаврош узнал Зеку Войводича, партизана из 1-го батальона.
Зека отличился еще в первом бою с немцами. Зайдя в тыл наступающей немецкой роте, он неожиданными бросками гранат нагнал на немцев страшную панику и заставил их в беспорядке отступить.
— Какая там пастушья избушка! До нее еще топать и топать, — возразил Шиля.
— Ерунда! Игман по сравнению с моим Комовом — это все равно что котенок рядом со слоном! — бросил Зека.
— Мои ребята тоже из тех краев, — вставил Шкрбо.
— Ничего, как-нибудь заберемся, — сказал Гаврош. — В конце концов, боснийцы тоже не по воздуху туда прилетели.
— Верно, — поддержал его Войводич. — Раз смогли они, сумеем и мы.
Разговор утих. Гаврош отыскал глазами Хайку, которая теперь шла впереди, и ему вспомнились ее недавние слова о Рите. Он усмехнулся, подумав, что Хайка ревнует... Снова послышались какие-то неясные звуки, похожие на стон. Гаврош решил, что это, наверное, просто тихо перекликаются идущие сзади бойцы.
— Наверху находится дом старого Мозера. Этот немец поселился здесь после первой мировой войны да так и живет до сих пор, разводит чернобурых лисиц, — раздался чей-то голос.
— Не болтай зря, ни о каких чернобурых лисицах здесь никто и не слышал.
— Что вы заладили, лисицы да лисицы?! Какое нам до них дело? Наша задача — дойти. Выдержать.
— У меня глаза слезятся от ветра и снега.
— Ничего, это можно вытерпеть.
— Скоро мы останемся совсем без боеприпасов для минометов. Только что еще один конь сорвался в пропасть, а он как раз вез боеприпасы.
— Отобьем у немцев!
— Господи! — воскликнул кто-то. — Может ли кому-нибудь быть хуже, чем нам сейчас?
— Помогайте друг другу! — закричал командир батальона. — Как там раненые?
— Плохо. Им ведь тяжелее всего. Но мы сделаем все возможное, чтобы живыми доставить их в Фочу.
Тревожные мысли все больше одолевали партизан. Кто знает, дойдут ли они? А если и дойдут, то что ждет их там, на другой стороне Игмана?