— Теперь, — громко произнесла она, — мы свободны. Какие бы путы ни сковывали наши сердца, теперь они развязаны. Пусть же Твоя целительная энергия беспрепятственно войдет в нас. Мы безраздельно в Твоей власти. — Потом она обратилась к двум другим молящим: — Моя идея состоит в том, чтобы исправить дурное деяние, совершив доброе.
— Дурное, доброе… — презрительно повторила Сьюки. — Все зависит от контекста. То, что в один день является добрым, в другой становится дурным. В любви и в войне все позволительно.
— О, давай не будем, — плачущим голосом взмолилась Джейн. — Мы же пытаемся мне помочь. Мы боремся со злом, которое насылает Крис-с-стофер.
Сьюки разглядывала собственную руку:
— Мне нравится так, без кольца. Голая. Я люблю наготу.
— А меня пугает то, что я его сняла, — призналась Александра, которая полагала, что обручальное кольцо — путо: оно привязывает, не давая взлететь, но оно же и удерживает нас от многого.
— Лекса, что дальше? Скажи нам, что делать теперь? — попросила Джейн. Она словно двигалась вспять, даже голос у нее стал звучать по-детски.
Александра взяла колоду карт таро и разложила их на ковре лицом вверх по их четырем архаическим мастям — кубки, денарии, жезлы и мечи — плюс двадцать две карты, составляющие высший аркан. Они были маленькими яркими воротами в альтернативное царство.
— Возьмите каждая по одной, — велела Александра подругам, — по той, которая напоминает вам знакомого человека, находящегося в беде и нуждающегося в помощи. Сосредоточьтесь на ней под конусом могущества и, когда почувствуете, что перешли в астральную сферу, сожгите.
— Сжечь?
Александра взяла с алтаря и подняла над головой картонку спичек, которыми до того зажигала ароматические свечи, все еще мерцавшие и распространявшие свой пахучий дымок.
— Я постаралась найти карты с самым тонким покрытием. Итак, я начну. — Она оглядела разложенные карты и выбрала дворцовую, королеву кубков, которая, с ее пустым выражением лица, могла сойти за Веронику Марино-О'Брайен, если добавить ей царственной надменности ее матери. Склонившись над картой, Александра спроецировала на ее маленькую глянцевую поверхность свой мысленный, составленный из нейронных связей, образ человека, на которого было направлено ее колдовство, и обратилась к Богине с молитвой: «Пусть она станет плодородной. Соедини ее трубы. Да передастся ей плодовитость ее родителей, Джины и милого Джо». Александра почувствовала, что услышана, Богиня низко склонилась со звездного небосвода, и ее длинные волосы заструились хвостами комет. Просительница держала картуза верхний уголок, поднеся зажженную спичку к нижнему, и когда покрытая неким химическим составом карта, нехотя, все же занялась, бросила ее в медную жаровню, где она горела голубым с зеленым ореолом пламенем, сворачиваясь трубочкой, пока не остался прямоугольничек пепла, разлетевшийся в конце концов, как сброшенный с высоты тончайший фарфор. Александра наблюдала за процессом окисления так напряженно и сочувственно, что на бровях, шее и загривке появилась испарина. Круг, который она начертала на ковре, был теперь основанием конуса могущества, представлявшегося ей вигвамом из бизоньей шкуры, раскалившимся от мескитовых веток разложенного посередине костра для приготовления пищи.